Манки сказал, что не держит на меня зла за ту драку и, цитирую: «Честно говоря, мне его просто жаль». По его словам, все произошедшее лишь укрепило его дух, и теперь он чувствует себя гораздо более зрелым и полностью готовым принять на себя все обязанности, диктуемые отцовством.

Лично я считаю это отвратительным. Нет никаких сомнений, что Манки преследует одну-единственную целы сделать себе рекламу перед выходом программы «Вы – в пролете» (которая, кстати, отчаянно борется за рейтинги). На мой взгляд, это низко и подло – стирать свое грязное белье перед всей страной.

Как можно было так опуститься?

Мне предложили 150 000 фунтов за мою версию истории.

«Новости мира» пообещали сенсационный заголовок на первой полосе и шестистраничную врезку, если я во всем сознаюсь. Макс уговаривает не артачиться и соглашаться, но я пока сомневаюсь.

– Ведь ты же сам говорил, что мне не стоит слишком засвечиваться?

– Да, но речь-то идет о ста пятидесяти тысячах, клоц[46]ты этакий.

Что тут скажешь? Иногда Макс говорит дело.

Еще с детства, стоило кому-нибудь упомянуть при мне крупную сумму денег, как я сразу воображал ее в предметном воплощении. Особняк, шмотки, «порш», вилла, яхта. Все это у тебя есть, если ты богат, удачлив, если добился успеха; и все это мне безумно хотелось иметь с тех пор, как я себя помню. Разумеется, на 150 штук всего этого не купишь, но задел все же неплохой.

Я позвонил Чарли и рассказал ей о предложении.

– Не делай этого!

Я заранее знал, что она так скажет.

– Приведи мне десять веских причин почему.

– Потому что это низко, грязно, подло, мерзко, противно, пошло, безвкусно, вульгарно и отвратительно.

– Итого девять.

– Тебе нужна десятая причина? Джессика.

И повесила трубку.

До этого разговора в моем воображении были лишь деньги и все те вещи, что я мог бы на них купить, но одно слово, сказанное Чарли, перечеркнуло все, и теперь перед глазами стоял только образ Джессики. По крайней мере, такой, какой я ее себе представлял.

Я позвонил Максу и сказал, чтобы он отказался от предложения.

Сегодня был второй выпуск «Сливок». Нам сообщили, что после того, что случилось на прошлой неделе, можно ожидать зрительскую аудиторию до восемнадцати миллионов человек.

Лиззи сказала, что мы просто обязаны переплюнуть первое шоу, так что меня отправили на Лестер-сквер – вести прямой репортаж с премьеры нового фильма Хэнка Уэллса «Кулачный боец». Идея Лиззи заключалась в том, чтобы я попытался затеять драку с как можно большим числом знаменитостей, когда они пойдут по ковровой дорожке. И все это могло бы сработать, но к тому времени, когда Клодия передала мне слово, большинство звезд уже прошли в кинотеатр. Снаружи остался лишь Берт Куок, когда-то сыгравший в комедиях про «Розовую пантеру». Думая, что Берт мне подыграет, я решил позабавить публику и провести удар ногой в голову, промахнувшись буквально на пару дюймов.

Сопровождаемый идущим по пятам оператором, я перелез через защитное ограждение и ринулся в бой. Наверное, мне заранее следовало навести кое-какие справки, поскольку в тот момент я и понятия не имел, что Берт Куок – настоящий мастер кунфу. Для старикашки реакция оказалась на удивление быстрой. Резко развернувшись, он припал на одно колено и молниеносно провел профессиональную подсечку, одновременно нанеся два коротких, но очень сильных удара по моим почкам. От неожиданности и боли меня скрутило пополам. Воспользовавшись моментом, Берт перехватил мою кисть и, точно рассчитав силу, крутанул так, что мое тело совершило полный кувырок на 360 градусов. Папарацци, стаей стервятников вившиеся неподалеку, тут же накинулись на добычу, поглощая ее со сладострастным восторгом. Вспышки фотокамер производили необычный эффект стробоскопа, создавая иллюзию, будто все происходит в замедленном темпе: точь-в-точь как в немом кино двадцатых годов. Сграбастав меня за шкирку, Берт выставил правую ногу и безо всяких видимых усилий перебросил мое тело через бедро отработанным приемом дзюдо. Я мешком рухнул на пол, а Берт принял классическую стойку кунфуиста, известную как «поза воина». Толпа зрителей взорвалась аплодисментами, которые Берт принял с холодной невозмутимостью. Поправив чуть съехавшую «бабочку», он отряхнул пылинку с рукава смокинга и спокойно прошествовал в кинотеатр, будто ничего и не произошло. Завершать репортаж мне пришлось в сопровождении двух добровольцев из «Бригады скорой помощи св. Иоанна», тащивших носилки с моим истерзанным телом по ковровой дорожке к выходу.

Когда я наконец выписался из травмопункта и добрался домой, автоответчик встретил меня сообщением от Лиззи. Она поздравила меня с успехом, сказав, что сюжет получился «просто потрясный» и что на следующей неделе мы его обязательно «переплюнем».

Жду не дождусь.

ПИТЕРС, ДОЛЖНО БЫТЬ, СОВСЕМ «КУОКНУЛСЯ», ЕСЛИ ПОЛЕЗ НА БЕРТА

Я снова на первых полосах каждого таблоида.

На всех фотографиях – Берт в пылу схватки и моя перекошенная от боли физиономия. После драки с Манки-Манчини мне очень нравилось думать, что публика воспринимает меня эдаким «крутым парнем». Теперь же этот образ рассеялся окончательно. Все без исключения газеты особо отметили тот факт, что Берту семьдесят три года.

Какой позор! Стыдно даже показаться на улице.

До сих пор не могу привыкнуть к мысли, что я действительно знаменит. Такое впечатление, будто у каждого насчет меня свое собственное мнение. Журналисты пишут обо мне статьи, комики прохаживаются по мне в своих шутках. Куда бы я ни пошел, меня все узнают. Подталкивают друг друга локтями, тычут пальцами, перешептываются и тихонько хихикают. Сегодня я заскочил в супермаркет за пинтой молока, и две старушки в очереди буквально продырявили меня взглядами.

– Смотри, он взял молоко «Теско», – прошептала одна.

– Вот скряга, – таким же шепотом ответила другая.

И еще я никак не могу побороть в себе мысль о возможном отцовстве. Раньше я думал, что, став отцом, почувствую себя как-то иначе: более взрослым, более ответственным. Но – увы. Если и есть у меня какое-то ощущение, то всего лишь ощущение, будто все происходит не со мной, а с кем-то другим.

Возможно, так оно и есть.

Что, если это и правда ребенок Манки? В конце концов, может, оно даже к лучшему.

Решил позвонить агенту Мими, но стоило мне назвать свое имя, как секретарша тут же ответила, что я уже шестой Саймон Питерс за сегодняшний день. Я сказал ей, что я в отчаянии, умоляя сообщить адрес Мими и ребенка, но единственное, что я услышал в ответ, так это то, что они «в отпуске» и неизвестно когда вернутся.