Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 106
Перейти на страницу:

И пошел.

А Генерал остановил.

– Погоди… – тоже поднялся из-за стола, подошел к Легату, под руку зацепил и, как бы прогуливаясь, медленно повел его по ковровой дорожке. – Ты с Очкариком как?

– В смысле? – Легат не понял вопроса. Но уловил подтекст. – Надо, что ли, чего?

И подумал наскоро: так подводят к некой неформальной просьбе, чтоб не в лоб, чтоб полегоньку…

И не ошибся.

– Есть человек… – начал нудить Генерал. – Ну, серьезный один человек… Ты мог бы разок взять его с собой… ну, туда, в семидесятый… и представить Очкарику?

Вот тебе, бабушка, и хрен с горы!

– Мы что, начинаем регулярные экскурсии в семидесятый год? Платные в особо крупных размерах? И опция для продвинутых: очная встреча с Председателем Конторы? Так?.. Или это род бизнеса? Не слишком ли, а, Генерал? Кем я его там представлю? Коллегой по работе в Конторе-forever? И кто он такой вообще?

Они как раз дошли до дверей, Генерал нежно развернул Легата и повел обратно. Ковровой дорожки хватило на шестнадцать шагов.

– Легат, не гони. Это не моя просьба, а Директора. Ну что тебе стоит? Приведешь с собой, представишь его, как… ну, к примеру, как своего коллегу. Старшего по должности. Ну, как Командира, что ли!

– Ты даешь, Генерал! А Командир узнает и яйца мне порвет, да?

– Не узнает. Это личная просьба. Очень личная. Лучше чтоб о ней никто не знал. Даже Командир…

– Блин, Генерал, правильно говорят, что с конторскими добровольно лучше не связываться: затянут и схарчат… – Он уже понимал, что просьбу так или иначе, но придется исполнить: не слезут, суки, плешь прогрызут… – Я хоть могу знать, что за турист? Из каких он будет? Действительно из конторских?

– Практически – так. Но лучше он тебе сам представится. Когда пойдете.

– А мы уже идем, да? А Очкарика предупреждать не надо?

– Тебе решать.

– Да неужели? Я что-то могу решить сам? Ну, спасибо, порадовал… – Он уже понимал, что от «просьбы» отвертеться не удастся. – Извини, но я должен его предупредить. И более того, попросить о встрече… Только пусть тогда этот «коллега» будет тобой.

– В смысле? – не понял и явно насторожился Генерал.

– В прямом. Генералом, курирующим наш проект. То есть тобой. А тебе, то есть ему, пришло время познакомиться с партнерами по Проекту. Чем не вариант? Вполне правдоподобный…

Генерал чуть подумал и согласился:

– Вариант.

– Ладно, Генерал, скажу Очкарику про… да про тебя и скажу. Не откажет – ведите своего туриста. Только как он по тоннелю поползет? Сможет?

– Этот сможет, – сказал Генерал. – А когда? Хорошо бы в воскресенье…

Легат явственно слышал в его голосе облегчение. Кто ж такой этот полковник-два? Чего они так за него переживают?

– Воскресенье не гарантирую. Выходной все-таки… А что за человечек? Или это тайна? Или это сюрприз? Или у меня нет доступа?

– Да что ты несешь! – смешно, но Генерал смутился. Начал зачем-то вытирать пальцами нос. Причем нещадно. – Когда пойдете, тогда и познакомишься. Наш человек…

– Конторский, значит, – подвел итог Легат. – Ладно, Генерал, не тушуйся. Готовьте человечка. Воскресенье не обещаю. Выходной все же. И Очкарик имеет право на отдых… А человечек ваш сможет по свистку собраться, если что?

– Полагаю, да, – сказал Генерал.

И Легат ушел.

А дверь за ним сама мощно хлопнула, потому что в замечательном конторском хозяйстве не нашлось слесаря, который отладил бы механизм доводки двери. И так будет вечно, мстительно подумал Легат, возвращаясь к себе.

Не стоило бы, конечно, лаяться с Генералом по ерунде, но и ему не стоило бы на ссору нарываться. Он тут хозяин – да на здоровье! А Легат – гость. Пригласили – пришел. Надоело – ушел. Как Гумбольдт. Кстати, вот кого не вредно бы поискать, и займется этим Диггер, который уже должен быть у Легата в приемной…

Он и впрямь там был. Сидел, читал столичную «молодежку». Увидел Легата, встал:

– По вашему приказанию прибыл!

Шут гороховый…

Но лучше бы не разговаривать о Гумбольдте и особенно о нежданном варяжском госте в этих стенах, которые, как говорится, сами слышат. Лучше бы просмотреть папку аналитиков, а потом пойти в какой-нибудь не ангажированный Конторой кабачок (хотя их столько пооткрывалось за минувшие лет двадцать – не ангажированных!..) и поговорить за обедом спокойно и подробно.

– Подождешь меня полчасика? – спросил Легат у Диггера. – Мне надо документы срочно проглядеть…

Глаза в глаза смотрел, типа – передача мысли на расстоянии.

Или получилось, или Диггер с утра добрым был: все же домой вернулся, жена счастлива, – но ответил:

– Конечно, подожду. Я ж сколько дней газет не читал! Хоть с международным положением ознакомлюсь…

А ведь и впрямь получилось. Про «международное положение» – чисто отзыв к паролю.

– Чайку ему закажите, – приказал помощнику.

– Уже сделано. Сейчас будет, – доложил помощник.

И Легат зашел в кабинет, сел за стол и раскрыл папку.

Лист, лежащий первым, имел заголовок: «Комитет по правам человека».

Про этот Комитет Легат знал достаточно: и из того времени – со слов, и из более позднего – из газет и журналов, когда валом пошли воспоминания борцов за свободу слова и собраний, как уехавших в семидесятые, так и вернувшихся в девяностые.

Конторские подробно описали процесс рождения и последующей деятельности Комитета. С фамилиями, адресами, датами тех или иных комитетских событий – прямо бери «стучалку» и иди арестовывай борцов за права, о которых в те годы толком и не знал никто. Хоть оптом бери. Не забыв, вестимо, знаменитого академика-атомщика, возглавившего Комитет.

Какие, к черту, права?

Право на выборы, на учебу, на счастливое детство с санками и коньками…

Все это вообще-то имело место. Безо всякой борьбы…

А они боролись. А их сажали. А их и помнить-то не обязательно. Куда логичнее – дело их помнить. Точно замечено: «Все земные печали были в этом краю. Вот и платим молчаньем за причастность свою».

Платить молчанием – безнадежно абсолютно, а ведь все не зря, как часто выходит…

И чего ему, Легату, с этим документом делать?

Пусть будет, как будет.

В папке имелись и другие документы. Хватало.

Легат порылся в ящиках стола – просто так, из любопытства и чтоб отвлечься на минутку от грустных мыслей, – и обнаружил в глубине одного из ящиков спичечный коробок. Открыл его: и всего-то две спички бывший хозяин стола оставил, а те, кто Легату рабочее место оборудовал, коробок не заметили. Убирали наспех. Легат взял коробок, взял документ про Комитет, подошел к журнальному столу, где на хрустальном блюде высился хрустальный кувшин и стояли три таких же стакана, снял с блюда по очереди кувшин со стаканами, свернул «стучалку» в трубочку – толстая получилась! – чиркнул первой спичкой – зажглась милая, и поджег бумагу. Смотрел, как огонь споро ел ее, как подымался по бумаге вверх, потрескивая, а когда до пальцев почти дошел, Легат уложил остатки догорать в хрустале. Они и догорели. Он взял из ящика стола чистый лист и ссыпал в него пепел. Свернул комком и сунул в карман. Будет уходить, на улице в урну выкинет. Подальше отсюда.

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?