только сладости в честь Хэллоуина. Я подарила ей миниатюрный диспенсер шоколадок Cadbury’s, который ей очень понравился, а Роуз купила ей шоколадных лягушек. Отец привез дорогую коробку конфет из Швейцарии, где он провел лето со своим оркестром. Лили как всегда забыла, поэтому Нэнси сделала вид, что ее подарок Milk Tray был от них обеих. – Не паникуйте, я шучу. Ваше присутствие это уже подарок, – сказала бабушка.

Ее агент прочистил горло: – Я не знал о запрете на подарки, поэтому, боюсь, я кое-что тебе купил. Надеюсь, ты меня простишь. – Он потянулся под стол и положил на него большую, красиво упакованную коробку.

– Ой, Господи! – сказала бабушка, улыбаясь, как ребенок. – Что это?

– Открой и увидишь.

Бабушка подняла крышку, и внутри обнаружился тот самый деревянный набор для Скрэббла, вырезанный вручную, с которым мы с Трикси играли ранее. Ее агент даже заказал некоторые особые буквы – маленькие многослойные квадратики с настоящим морским стеклом в основании и деревом, выброшенным на берег, сверху, и на каждом были вырезаны буква и стоимость – мне они показались чудесными.

– Сложно придумать, что подарить человеку, обожающему слова, но при этом уже имеющему все желаемые книги в своей библиотеке. Ты всегда говоришь, как важно уметь пользоваться словами, и я знаю, что тебе нравится игра, – сказал он, звуча как бабушка. Его глаза снова заблестели и я заметила, какие они голубые, совсем как у нее. Улыбки у них тоже были похожи. Они смахивали на мать с сыном, празднующих особый момент.

– Это самый восхитительный подарок в моей жизни, – ответила она, и я думаю, все мы почувствовали себя немного пристыженными за свои подарки. Ее агент приложил больше усилий, чем ее собственная семья. Я и забыла, что он подарил ей красивую деревянную доску для игры. Прежде, чем я успеваю подумать о значении этого, запись продолжается.

– Спасибо, я всегда буду это хранить, – сказала бабушка. – На самом деле, в этом году я сама купила себе подарок и хотела поделиться им с вами, пока мы не начали есть, – добавила она с лихой улыбкой, а затем вышла из комнаты. Я заметила, что ее тапочки сочетались с ее новым платьем, которое было розовым с фиолетовым и усеянным крохотными сердечками. Мы наблюдали из-за стола, как она вышла в коридор, исчезая в библиотеке. Она продолжала говорить все это время, немного повысив голос, чтобы ее было слышно.

– Как всем вам известно – потому что я часто на это жаловалась – мне иногда бывает здесь одиноко, когда вы не навещаете меня и я остаюсь наедине с персонажами своих книг. Я проверила даты ваших визитов по карточкам, и я не собираюсь быть еще более одинокой. Поэтому в этом году я подарила себе кое-что особенное. Познакомьтесь с Поппинс.

Щенок, появившийся на экране, невероятно милый и такой маленький, что сложно поверить, в какого огромного бобтейла с длиннющей шерстью, спящего теперь у костра, она превратилась. Также сложно поверить, что она появилась в Сиглассе столько лет назад. Собака умудрилась пережить бабушку, чего никто не мог предвидеть, даже не хиромант в Лендс-Энд.

Миниатюрную Поппинс передавали из рук в руки и всех она чрезвычайно умилила. Я смотрела, как агент бабушки улыбнулся щенку, и решила, что если она доверяет мужчине со звездными глазами, то и я буду.

– Если я напишу историю о настоящей Дейзи Даркер, вы правда ее прочитаете? – прошептала я.

– Да, – снова улыбнулся он. – Обещаю.

– Дейзи, перестань надоедать гостю своими глупыми историями, – сказала моя мать, передавая Поппинс Роуз – Нэнси никогда не интересовалась собаками или книгами.

– О, я совсем не возражаю, – отозвался агент с доброй улыбкой. – Мое любимое занятие это находить истории, спрятанные у людей в головах.

На экране мы кажемся счастливой семьей и это приятное воспоминание. Как обычно, бабулино меню в Хэллоуин/день рождения потакало ее любви к сладкому. В том году мы впервые ели чили кон карне с шоколадом, курицу с шоколадной подливой, желейных пупсов и сладкую кукурузу, равиоли с шоколадом, рыбные палочки с лимонным шербетом, лазанью с белым шоколадом и пудинг с Колой. На вкус все это было гораздо лучше, чем звучит.

Я зачарованно смотрю, как семнадцатилетняя Лили берет камеру со штатива и снимает Поппинс крупным планом. Потом на видео бабушка обнимает меня и что-то шепчет мне на ухо. Я все еще помню, что она сказала.

– Я люблю тебя до луны и обратно трижды и один раз на удачу.

Она говорила это только мне, и воспоминание об этом моменте преследует меня.

Потом изображение на мгновение темнеет. Я никогда не видела записей с того вечера. Я не знала, что эта кассета существует, до сегодняшнего дня, поэтому я задумываюсь, есть ли что-то еще. Но затем на экране появляется ночной пляж с костром, и я больше не хочу смотреть. Я не хочу вспоминать, что случилось потом и что я сделала. Из-за той ночи они перестали со мной разговаривать. Это была худшая ночь моей жизни.

Тридцать шесть

31-е октября 03:55 – меньше трех часов до отлива

– Может, нам не стоит дальше это смотреть, – говорит Роуз не своим голосом. Она тоже помнит, что произошло в ту ночь. Как и Конор.

– Я согласен. Сегодня погибло несколько человек, сейчас не время для домашних видео, – говорит он. Но он не поэтому не хочет больше смотреть.

Я не обращаю внимания на них и пересекаю комнату, чтобы взглянуть на доску для Скрэббла, которую бабушке в тот год подарил агент. Меня охватывает леденящий холод, когда я вижу, что на ней.

ФРЭНК

КОНОР

БАБУЛЯ

ДЕЙЗИ

Л

НЭНСИ

Кто-то выложил наши имена.

– Это ты сделала? – спрашиваю я у Трикси и она подходит ко мне. Нынче только мы играем в Скрэббл. Роуз присоединяется к нам, желая посмотреть, что мы увидели, и хмурится, глядя на доску.

– Это ты сделала? – спрашивает она нашу племянницу – Очень важно, чтобы ты сказала правду.

Трикси качает головой и испуганно смотрит на нас.

Роуз снова начинает расхаживать по комнате: – Я не понимаю связь с агентом бабушки или со Скрэбблом… но кто-то приклеил их на обложки наших домашних кассет. Я ничего не понимаю. Почему он может быть в этом замешан? Бабушка его обожала.

– Потому что она больше не могла писать книги, после случившегося в 1988-м? – говорит Конор, глядя в пол. – После этого она никогда больше ничего не опубликовала. Что, если он