Продвижение советских войск северо-западнее Москвы вызывало сильное беспокойство и разногласия среди немецкого командования. Гитлер по-прежнему не верил, что началось что-то серьезное, представляющее реальную большую угрозу. 8 декабря он отдает директиву, в которой оценивает успехи советских войск как временные, достигнутые благодаря большей их приспособленности к суровым климатическим условиям. Вместе с тем в словах фюрера зазвучали и иные нотки: «Бои такого рода русские ведут частями и подразделениями, которые нельзя назвать первоклассными, напротив, это, как правило, самые худшие и неподготовленные силы, которые, как показал опыт, нередко уступают нашим войскам по численности вопреки предварительным данным первых донесений о ходе боя. Отсюда следует, что бои такого рода выигрываются в первую очередь крепостью нервов, и это касается главным образом командования. Русские в данном случае доказали крепость нервов». Что ж, серьезное признание, и отнести его следует, прежде всего, на счет Жукова.

В заключительной части приказа немецким войскам предписывалось «не допускать превосходства противника». Единственный способ надежно покончить с ним — это ожесточенное сопротивление, «которое будет стоить атакующему больших потерь в живой силе». Немецким войскам разрешалось отходить лишь в том случае, если «на прежних позициях они не смогут из-за отсутствия боеприпасов или продовольствия причинить ущерб противнику». Командованию группы армий «Центр» надлежало принимать решительные меры и против гражданского населения. При отступлении населенные пункты должны были сжигаться, чтобы советские войска лишались нормального размещения на отдых. Иначе, как варварским, не назовешь требование забирать зимнюю одежду у военнопленных и гражданских лиц для удовлетворения нужд немецких войск.

В ходе контрнаступления штаб Западного фронта выявил существенные недостатки в действиях своих войск. Им не хватало опыта, командирам — умения грамотно организовать атакующие действия. Не хватало решительности, чтобы в полной мере использовать тяжелое положение, в котором оказался противник. Сказался синдром первых недель и месяцев войны — страх попасть в окружение. Поэтому многочисленные бреши, образовывавшиеся в линии обороны отступавшего противника, использовались вяло, части и соединения в прорывы вводились неохотно. Вновь отдадим должное Жукову: он очень быстро и точно прочувствовал эти недостатки. Уже 9 декабря Жуков издает приказ, который вносит серьезные коррективы в тактику наступательных действий. В приказе говорилось:

«…Практика наступления и преследования противника показывает, что некоторые наши части совершенно неправильно ведут бой и вместо стремительного продвижения вперед путем обходов арьергардов противника ведут фронтальный затяжной бой с ним. Вместо обходов и окружения противника выталкивают с фронта лобовым наступлением, вместо просачивания между укреплениями противника топчутся на месте перед этими укреплениями, жалуясь на трудности ведения боя и большие потери. Все эти отрицательные способы ведения боя играют на руку врагу, давая ему возможность с малыми потерями планомерно отходить на новые рубежи, приводить себя в порядок и вновь организовывать сопротивление нашим войскам».

Командующий Западным фронтом категорически запретил вести фронтальные бои с прикрывающими частями противника, а также фронтальные бои против укрепленных позиций. Против арьергардов и укрепленных позиций требовалось оставлять небольшие заслоны и стремительно их обходить, выходя как можно глубже на пути отхода противника. В каждой армии предписывалось сформировать несколько ударных групп, включив в их состав танки, автоматчиков и конницу, для действий во вражеском тылу с целью уничтожения горючего и артиллерийской тяги. Требование Жукова было однозначным: гнать противника днем и ночью, а в случае переутомления частей выделять отряды преследования. Одновременно предписывалось обеспечить действия войск противотанковой обороной, разведкой и постоянным охранением, имея в виду, что «противник при отходе будет искать случая контратаковать наши части».

11 декабря советские войска заняли Истру, 12-го — Солнечногорск, а на левом крыле Западного фронта вынудили к отходу от Тулы соединения 2-й танковой армии генерала Гудериана. Для наступления в обход Истринского водохранилища с севера, а реки с юга командующий 16-й армией генерал Рокоссовский сформировал две подвижные группы под командованием генералов Ф. Т. Ремизова и М. Е. Катукова. Командующий Западным фронтом передал на усиление 5-й армии 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Л. М. Доватора, два отдельных танковых батальона и другие части, которые потребовал использовать в качестве подвижной группы. Все три подвижные группы были введены в сражение 13 декабря.

Сталин торопил Жукова развить и закрепить успех. Чтобы не допустить отхода 3 и 4-й танковых групп противника на рубеж Волоколамск, Руза, директивой № 005657 от 13 декабря командующим 30 и 1-й ударной армиями генералам Лелюшенко и Кузнецову предписывалось:

«1. Частью сил армий пленить противника в районе г. Клин, предложив немцам сдачу и обещав им сохранить жизнь, в противном случае истребить их до единого.

2. Остальными силами указанных армий продолжать непрерывное выдвижение на запад для выполнения поставленных целей».

В тот же день Жуков направил приказ командующим 33, 43, 49, 50, 10-й армиями и оперативной группой генералу Белову, в которых определил новые рубежи наступления. В приказе подчеркивалось: «За своевременный выход на указанные рубежи персональную ответственность несут командующие армиями. Командармы в своих приказах дивизиям ставят задачи на каждый день с указанием, каких рубежей должны достигнуть дивизии, строжайше требуя от командиров дивизий исполнения. Наступление армий будет поддерживаться ВВС фронта. Преследование вести стремительно, не допуская отрыва противника. Широко применять сильные передовые отряды для захвата узлов дорог, теснин, дезорганизации походных и боевых порядков противника. Категорически запрещаю лобовые атаки укрепленных узлов сопротивления противника. Головным эшелонам, не задерживаясь, обходить их, возлагая уничтожение этих узлов на последующие эшелоны. Требую четкой организации взаимодействия на стыках с соседями и оказания помощи друг другу. В этих случаях стремиться окружить и уничтожить противника, не отговариваясь формально начертанием разгранлиний».

Противник, стремясь остановить продвижение войск Западного фронта, взорвал плотину на Истринском водохранилище. «Хлынувшая вода образовала мощный поток, который создал огромные трудности для наших войск, — вспоминал К. К. Рокоссовский, командовавший в то время 16-й армией. — Вот тут и сыграли большую роль подвижные группы. Своими ударами с севера и с юга Ремизов и Катуков облегчили выполнение задачи стрелковым дивизиям, вынудив противника к отступлению. Исход сражения был решен в нашу пользу. На моих глазах сибиряки А. П. Белобородова в сильный мороз под огнем врага форсировали бушующий ледяной поток. В ход были пущены все подручные средства — бревна, заборы, ворота, плоты из соломы, резиновые лодки, — словом, все, что могло держаться на воде. И вот на этих подручных средствах сибиряки преодолели такое серьезное препятствие и обратили противника в бегство. Штурм хорошо обеспечивали артиллеристы и минометчики, прикрывавшие нашу пехоту во время переправы».