Третий участник совещания был человек по имени Дауд. Это был депутат законодательного собрания и трехкратный чемпион Олимпийских игр по вольной борьбе. Это был один из самых храбрых людей в республике, однако у него был тот же недостаток, что и у Арзо Хаджиева. Его нельзя было напугать, но его можно было купить.

Четвертый участник разговора, спикер парламента Хамид Абдулхамидов, был глубоко верующий человек и занимал свою должность исключительно потому, что все готовые перестрелять друг друга кланы республики нуждались в посреднике. Абдулхамидов жил в двухкомнатной квартире, хотя ему было достаточно намекнуть, и любой из кланов подарил бы ему четырехэтажный особняк.

Что же касается еще троих людей, севших по левую руку Ниязбека, то это были Хизри Бейбулатов, Магомедсалих Салимханов и Джаватхан Аскеров.

– Я горячо поддерживаю отставку президента Асланова, – сказал мэр города, – его дети совсем распоясались! Федеральное правительство выделяет на будущий год триста семьдесят миллионов долларов на пассажирский терминал, расположенный на земле города! А он эту землю взял и забрал.

– Землю – вернем, – сказал Ниязбек.

– Имам Шамиль, – сказал Мухтар, – двадцать пять лет не брал в руки денег. Он считал, что от них все зло. А президент Асланов все в республике сгреб под себя. Я ему подавал бумагу об организации Центра изучения истории Кавказа, всего три миллиона долларов стоил бы центр! А они мне эту бумагу в лицо швырнули!

– Центр – сделаем, – сказал Ниязбек Тут Дауд усмехнулся и сказал:

– Послушай, Ниязбек. Я человек пожилой, неученый. Мне нет дела до истории и до городской земли. Гази-Магомед сейчас возглавляет «Аварнефтегаз» – отдай его мне, и получишь взамен моих людей.

Ниязбек покачал головой и сказал:

– Я не могу сделать тебя главой «Аварнефтегаза», потому что его возглавит Магомедсалих. Но у Аслановых есть винно-водочный концерн. Если хочешь, можешь забирать, потому что я никому из моих людей не позволю заниматься водкой. Что скажешь?

– Идет, – сказал Дауд.

Тут Ниязбек поглядел на Хамида Абдулхамидова и спросил:

– А почему вы молчите, Хамид Магомедович? Если вам что-то надо, говорите, не стесняйтесь.

Абдулхамидов помолчал и сказал:

– Я бы хотел знать, кто будет президентом, если Кремль снимет президента Асланова?

Все присутствующие переглянулись. Мысль эта как-то никому до сих пор не приходила в голову, а между тем региональных выборов в России больше не было, и если Кремль снял бы президента – он должен был бы тут же его и назначить. И было ясно, что судьба пассажирского терминала или «Аварнефтегаза» зависит куда больше от будущего президента, чем от того, что будет договорено в этом кабинете.

– Ну, – сказал мэр Торби-калы. – Я думаю, что президентом должен быть человек, уже имеющий опыт хозяйственной деятельности. Не политик, а просто хозяйственник, который в течение всех этих лет просто делал свое дело, например, руководил крупным городом…

– А я думаю, что президентом должен быть ученый человек, – перебил его Мухтар, – филолог или историк. Человек, глубоко знающий культуру нашей родины.

Тут Магомедсалих стукнул кулаком по столу и сказал:

– Что за глупость! Президентом должен стать Ниязбек!

Все присутствующие переглянулись. «Эге-ге! Недолго я буду строить пассажирский терминал, если Ниязбек станет президентом», – подумал мэр Торби-калы. «Эге-ге! Недолго же мне владеть винно-водочным концерном, пока Ниязбек не начнет рубить руки пьяным!» – подумал Дауд.

– Я думаю, – сказал Абдулхамидов, – если мы не хотим перессориться и не хотим дразнить Москву, у нас есть единственный выход. Президентом республики должен стать человек, который не представляет ни один из кланов. И который думает о народе, а не о деньгах.

– Уж не себя ли ты имеешь в виду? – раздраженно сказал Мееркулов.

– Нет, – ответил спикер, – президентом республики должен стать Владислав Панков.

* * *

Когда совещание кончилось, Ниязбек подошел к окну и долго вглядывался в костры на площади. Людей становилось все больше и больше, и толпа ворочалась за бронированным стеклом, как огромная черная тысяченожка.

– Никогда не думал, что столько чиновников останется нас поддержать! – воскликнул Джаватхан.

– Они не остались нас поддержать, – отозвался Ниязбек, – они остались подороже нас продать.

* * *

После этого разговора Ниязбек вызвал к себе своего троюродного племянника Наби Абдулкеримова. Благодаря Ниязбеку Наби был заместителем директора Торби-калинского аэропорта. Наби получил от Ниязбека совершенно четкие и недвусмысленные инструкции и отправился на рабочее место. Такие же инструкции получил замглавы Северокавказской железной дороги.

Третьим транспортным чиновником, которого Ниязбек вызвал в кабинет, был некто Магомед-Гусейн. Магомед-Гусейн не был родственником Ниязбека. Знакомство их произошло двенадцать лет назад при следующих обстоятельствах.

В начале 90-х Магомед-Гусейн купил два танкера-трехтысячника и завел небольшой промысел. Его танкеры плавали по морю и покупали излишки ГСМ у капитанов судов. Капитаны обычных судов продавали им флотский мазут прямо из бункеров, а танкеры сливали горючку, которую они подрядились перевозить. Лучше всего этот бизнес получался с военными танкерами. Военные продавали до десятой части перевозимого мазута и списывали все на потери при транспортировке.

Одним прекрасным утром 1993 года танкер Магомед-Гусейна пришел в порт, и едва он стал под разгрузку, как на берег подъехали бензовозы и с ними Ниязбек.

– Чей это мазут? – спросил Ниязбек.

– Мой, – ответил Магомед-Гусейн, – и ты не получишь его, пока не заплатишь.

– Ты прекратишь говорить глупости и сольешь мазут туда, куда я скажу, – ответил Ниязбек, – или твой танкер сгорит как свечка.

Магомед-Гусейн посмотрел внимательно и увидел, что у людей Ниязбека с собой два огнемета, а этого было более чем достаточно, чтобы спалить танкер.

– Хорошо, – сказал Магомед-Гусейн.

Со времени их знакомства прошло более двенадцати лет, и с тех пор Магомед-Гусейн стал депутатом ЗАКСа, директором морского порта и одним из друзей Ниязбека. Они поговорили минут десять, обнялись, и Магомед-Гусейн уехал. Кстати, он прихватил с собой рюкзак долларов.

После того, как Магомед-Гусейн уехал, Ниязбек вернулся в сейфовую комнату и там долго стоял около Гамзата. Он не бил его и ничего не говорил, и Гамзат тоже не мог ничего сказать, потому что рот у Гамзата был залеплен скотчем. Ниязбек постоял, а потом повернулся и вышел.

* * *

В республике ходило много слухов о причинах окончательного разрыва Ниязбека с семейством Аслановых, но полную правду знали только пять человек. Ниязбек, Гамзат, его отец, прокурор республики Камиль Махриев да еще охранник Гамзата Шапи.