на фабрику провели газ и сделали пусть и не капитальный, но все же ремонт. Государство разрешило фабрике не платить налог на землю и на имущество. Конечно, без этой помощи было бы еще хуже, но…

Ходил я по фабрике, смотрел на кружевниц, на то, как мелькают иголки в их ловких пальцах, вышивая невиданной красоты цветы, резные листики размером с ноготок младенца, и думал, что не будь у нас букв, а будь вместо них узелковое письмо, как у индейцев доколумбовой Америки, то кадомским венизом мы вышивали бы стихи. У каждого уважающего себя поэта была бы секретарь-кружевница. Вышьет она, к примеру, строчку «Я вас любил, любовь еще, быть может, в моей душе угасла не совсем…», обошьет ее со всех сторон птицами, полевыми цветами и мотыльками, поднимет на поэта полные слез глаза и дрожащим голосом спросит:

– Точно не совсем?

– Еще как не совсем! – ответит тот. – Еще как! И не сомневайся!

И тут же продолжит:

– Но пусть она вас больше не тревожит…

И вот еще что. Нитки, которыми в Венеции вышивают кружева, раза в три, а то и в четыре толще тех, которыми вышивают в Кадоме. Так и знайте.

Ноябрь 2017

БИБЛИОГРАФИЯ

Полухина (Дурманова) Т. Н. Кадом и кадомчане. Майкоп: ОАО «Полиграф-Юг», 2009. 156 с.

Милованов В. Г. Кадомский край, Рязань, 1994. 208 с.

Кадом в истории государства Российского: Хрестоматия / Сост. Полухина Т. Н. Майкоп: Афиша, 2006. 267 с.

ВЕКСЕЛЬ СПИРИДОНА КОЗЛОВА

Писатель Михаил Кольцов в тридцать шестом году писал: «За трое суток из Москвы можно доехать до Мадрида, в Сухум, в Новосибирск, в Константинополь. И трое суток надо, чтобы добраться в город Елатьму своей же Московской области. Она запряталась, сия Елатьма, в лесной глуши, на Оке, летом утопает в садах, а весной и осенью утопает в грязи». Теперь от Москвы до Елатьмы часов шесть на автомобиле по хорошим и не очень хорошим дорогам. Писатель Кольцов написал про Елатьму… Впрочем, начинать рассказ о Елатьме надо не с тридцать шестого года и даже не с ее основания в четырнадцатом веке, а с юрского периода. Именно тогда в этих местах плескалось теплое море, а по его дну ползали аммониты. Были они небольшими – всего дюжина сантиметров в диаметре, но отличались от других аммонитов юрского периода тем, что у них были более пологая пупковая стенка, более короткие и более косые первичные ребра. И это не все. Сам пупок у них более широкий. Обычный человек, найдя такой аммонит, и внимания не обратит на его пупок, а тем более на то, что пупковая стенка у него более пологая, а вот геолог С. Н. Никитин, изучая юрские обнажения в районе Елатьмы сто сорок лет назад, обратил и назвал представителей этого вида аммонитов Cadoceras еlatmae или аммонит елатомский. Так что впервые Елатьма появляется не просто в истории, а в истории юрского периода.

Мордовский городок

Потом в истории Елатьмы был перерыв на сто шестьдесят шесть с половиной миллионов лет, потом пришел ледник, потом ушел, потом вымерли мамонты, потом выросли леса, потом они стали дремучими, потом туда пришли племена, у которых не было никакого названия, а были каменные топоры, скребки и рубила. Занимались они охотой, собирательством и убеганием от волков110 и медведей, когда случалось им украсть дикий мед из-под носа у косолапых. Вслед за этими племенами пришли другие, а потом третьи, а четвертыми или сорок четвертыми племенами были мещера и мордва.

Поначалу мещера и мордва и не думали строить себе никаких городов со стенами и рвами. Им хватало землянок, огороженных плетеным тыном или в крайнем случае деревянным частоколом, и сторожевых собак. Лишь с появлением в этих краях славян, которые начали теснить совершенно невоинственные племена мещеры и мордвы, последние стали строить укрепленные городки. Одним из таких городков-крепостей стала Елатьма, стоявшая на высоком берегу Оки. Со стороны суши крепость окружали трехсотметровый вал и ров, заполненный водой, через который были перекинуты подъемные мосты. Оба конца рва запирались шлюзами. Внушительное было сооружение по тем временам. Остатки этого рва сохранились в центре Елатьмы до сих пор и представляют собой небольшой пруд, изрядно заросший осокой. Штурмом или осадой славяне крепость взять не смогли. Да и не брали. В период между концом шестидесятых и началом семидесятых годов четырнадцатого века Дмитрий Донской просто купил Елатьму, которая тогда называлась Мордовским городком, вместе с Городцом Мещерским, переименованным позже в Касимов, у мещерского князя Александра Уковича. Сохранилась договорная грамота между Москвой и рязанским князем Олегом Ивановичем, датированная 1381 годом, в которой сказано, что Мещера, купленная великим князем Дмитрием Донским у мещерского князя Александра Уковича, остается за Москвой. После покупки Мордовский городок поменял свое название и стал называться Елатьмой.

Прежде чем двигаться дальше, надо рассказать, почему, собственно, Елатьма называется Елатьмой. Понятное дело, что у нее, как и у всякого русского города с многовековой историей, имеется полный сундук версий, гипотез и легенд о происхождении собственного имени. Самая первая и самая красивая легенда говорит о том, что жила на этом месте в незапамятные времена мещерская княгиня, которую звали Елатома. Вот и назвали город в ее честь. Кстати говоря, и Елатьма раньше называлась Елатом, а не Елатома. Бог знает почему. Вторая легенда утверждает, что на месте Елатьмы в незапамятные времена, еще до княгини Елатомы, стоял дремучий еловый лес – иными словами, росла здесь елей тьма, или Елатьма. По третьей легенде, которую можно классифицировать как вариант второй, тьма была не елей, а под ними. По четвертой… лучше мы пропустим четвертую, которая уж и вовсе ни в какие ворота крепости Елатьма не лезет, а сразу перейдем к восьмой или даже к девятой, по которой «елатьма» в переводе с угро-финского… просто земля, место, удобное для жилья. Про десятую, по которой и вовсе Елатьму построили не мещера с мордвой, а татары и в переводе с татарского «елатом» означает место, откуда идет сигнал об опасности, мы и вовсе не скажем ни слова.

Московский форпост

Так или иначе, Елатьма как появилась в конце четырнадцатого века, так с тех пор уже не исчезала. Ее детство… Впрочем, это была уже юность и даже молодость, поскольку детство и юность Елатьмы прошли, скорее всего, еще до 1381 года. В том году крепость, можно сказать, получила паспорт, и начались у нее обычные будни