Не хочу знать, где проходят такие жестокие уроки. Просто тревожно за Рустама. Хотя не думаю, что его там сильно бьют. Он очень высокий и крепкий. А меня вон как легко поймал, когда я вниз сорвалась.

- Ты опять пропадёшь? - спрашиваю.

- Я не пропадал, - отвечает без насмешки.

- Ну ты был где-то там, - хмурюсь. - Далеко. В своей странной школе решал всякие дела. Бился. Боролся.

- Я всегда рядом, - говорит и застёгивает мою куртку, резко, до подбородка, заставляя вздернуть голову, встретить мрачный взгляд.

- Я тебя не видела.

- Отлично, - его улыбка очень странная, и нравится, и пугает. - Так и задумано. Охрану видеть не должны.

- Хватит, - говорю. - Прекращай меня охранять.

- Почему?

- Потому что я хочу тебя видеть.

Рустам мало говорит. Большую часть времени молчит. Играть отказывается. Может, мои игры кажутся ему слишком простыми и скучными? Я спрашиваю об этом, задаю много вопросов. Четкого ответа никогда нет. Странно. Даже не знаю, сколько ему лет. Только гадаю. Вижу, он старше. Крупнее и выше ребят, которых встречаю на площадке. Похож на парня из выпускного класса. Но вряд ли настолько взрослый.

Мы общаемся. Точнее – общаюсь я. Рустам слушает. Про школу, про домашние задания, про мультики, что успеваю посмотреть с утра. Иногда кажется, мои рассказы его сильно раздражают. Парень хмурится, сдвигает брови. Черные глаза горят и дымятся как угли в костре, губы кривятся. Ему неприятно. Явно. Но по необъяснимой причине меня всегда терпят, разрешают продолжать, не перебивают.

Я держусь за поручни, раскачиваюсь на качели, то поджимаю ноги, то вытягиваю вперед, радуюсь полету и болтаю. Рустам стоит рядом. Площадка пустует. Мой защитник пугает других ребят. Когда он приходит сюда, остальные держаться в стороне, расходятся.

Так получается. Если мы оказываемся рядом, то обязательно вдвоем. Никто не мешает.

Я ничего не знаю о нем. Откуда он? Где живет? Куда уезжает учиться? Но именно с ним очень легко. Уютно. Спокойно. Даже когда его ноздри грозно раздуваются, а рот скалится точно как у того пса, который гнался за мной в нашу первую встречу. Бешеный он. Дикий. Только совсем не страшит. Меня – не страшит. Наоборот, хочется улыбаться, смеяться и дальше говорить, все новости ему сообщать.

Наши каникулы не совпадают. Иногда Рустам пропадает надолго. На несколько месяцев. Начинаю скучать. Без него становится пусто. Вокруг. Внутри. Везде. Ищу гигантскую фигуру повсюду. Не нахожу. Никого похожего нет. Нигде.

Но сегодня все хорошо. Сегодня не тянет грустить.

- Я рада, что ты снова вернулся, - признаюсь. – Даже забыла, как меня не выбрали принцессой. Грустно было. Чуть-чуть. Сейчас понимаю, это ерунда.

- Что это значит? – хмурится и щурит глаза. – Не выбрали принцессой. Как? Кто не выбрал?

- Мальчик, - пожимаю плечами. – Учительница дала ему карточки с именами разных принцесс. Такое задание. Надо было девочкам раздать. Белоснежка. Золушка. Ариэль. Жасмин. Спящая красавица. Там много вариантов. Но на меня не хватило. Поэтому я осталась без названия.

Рустам кажется очень темным в этот момент. Оглядываюсь назад. Смотрю, как солнце прячется за горизонтом. Потом снова гляжу вперед. Света мало, потому друг выглядит настолько черным.

- Он просто обижен, - объясняю. – Ну этот мальчик. Он не хотел мне карточку давать, до последнего тянул, а когда названия закончились, сильно обрадовался.

- Обижен?

- Я врезала ему. Рюкзаком. Но он сам начал. Первый ударил. Огрел учебником по голове. Подкрался – и как треснет! У меня звездочки закружились перед глазами. Или искры. Ну знаешь, в мультиках показывают. Очень похоже вышло.

- Как его зовут?

Открываю рот, чтобы ответить, и замолкаю. Обжигаюсь о горящий взгляд. Даже раскачиваться на качели прекращаю.

- Зачем ты спрашиваешь? – еле слышу свой голос.

- Говори, - как зверь рычит.

- Нет, - мотаю головой. – Не скажу.

- Он тебе нравится? – подступает вплотную. – Или он твой родственник? Зря ты его покрываешь. Все равно найду и узнаю. Доберусь до этого ублюдка.

Последнее слово заставляет меня вздрогнуть. Ругательство. Жесткое. Нет, я в школе похожее слышала, по телевизору тоже. Но там это звучало иначе. Мягче? Кажется.

- Причем тут он, - бормочу. – Ты… ты меня пугаешь.

Рустам накрывает мои ладони своими, зажимает наши руки прямо на поручнях качели. Оказывается совсем близко, накрывает тенью. Вокруг холодает. Воздух леденеет. Но я задыхаюсь, слишком жарко становится, дышать тяжело.

- Принцесса, - говорит он. – Я не тот, кого тебе надо бояться.

- Я не принцесса, - улыбаюсь. – Обычная девочка.

- Принцесса, - повторяет твердо.

Кто-то называл меня так. Давно. Кто?

- Хорошо, - закусываю губу. – И какая же я принцесса?

- Единственная, - припечатывает. – Настоящая.

Я смотрю в его глаза и верю. Никакая карточка не нужна. Важнее вот так держаться. Близко. Рядом. Странное чувство. Вроде бы тесно. А в то же время свободно.

+++

Рустам пропадает. На целый год. Та встреча с разговором о принцессах оказывается последней. Напрасно ищу его фигуру в толпе. Напрасно жду на площадке и возле собственного дома. Он не появляется. Ни через неделю, ни через месяц. Исчезает окончательно. Не прощается. Ничего не поясняет. Просто больше не приходит.

Плохо понимаю, что происходит и почему. Перестаю сбегать из дома, после школы поднимаюсь в свою комнату, закрываюсь, утыкаюсь лицом в подушку, рыдаю. Без причины. Долго. Захлебываюсь слезами.

Не тянет на улицу, не тянет гулять. Вяло вожу ручкой по бумаге, вывожу строчки, которые еле различаю. Реальность сливается в сплошное серое пятно.

Проходит зима. Лето. Становится легче. Забываю страдать. Даже смешно становится, с чего настолько сильно убивалась. Взрослею. Умнею. Мне исполняется девять лет, а это серьезный возраст. Так говорит новая няня. Папа с ней согласен. Брат начинает уделять внимание, пытается со мной общаться. Получается у него не слишком хорошо. Иногда Олег жутко раздражает. Но я рада, что он хотя бы перестает называть меня «малявкой». Жизнь начинает налаживаться. Очередной учебный год. Уроки. Начинаю посещать музыкальную школу, танцевальные кружки. Хочу еще и на плавание пойти, но папа возражает, считает бассейны с хлорированной водой очень вредны для здоровья, еще уверен, я буду простужаться.

Столько заботы. Зачем? Я все равно должна умереть, как только мне исполнится восемнадцать лет. Нужно многое успеть. Глупо терять время, которого нет.

Хотя иногда кажется, я сама это придумала. Долг. Тех страшных людей, что забрали мою мать и угрожали забрать меня. Чернота. Ночь без начала и без конца.