скромной книжницы разыгрались такие страсти. Да, меньше всего бледненькая тихая Ксения была похожа на роковую женщину, а вот глядишь ты – она оказалась роковой пиковой дамой.

– Ну раз не хочешь говорить, я тебе помогу, – сказал Данила. – Семен, у тебя не лицо убийцы. У тебя лицо влюбленного человека. Хотя это сентиментальное определение, извини, не очень соотносится с твоей бандитской рожей. Уж не приревновал ли ты нашу тихоню Ксению?

Семен вздрогнул, словно его застукали с поличным, и с вызовом зыркнул на Данилу, однако, не выдержав его внимательный взгляд, Чеботарев стушевался и опустил глаза.

– Если так, то все понятно, – понимающе кивнул Данила. – Ревность, то-се, и ты захотел убить соперника. В сущности, нормальный мужской поступок.

Семен хотел огрызнуться, мол, не надо мне ни вашего понимания, ни вашей, черти бы вас драли, дружеской поддержки, однако в этот миг в разговор вступила Ая. Она буквально взбеленилась:

– Да что здесь нормального? Сумароков, что ты вообще несешь?

Данила ответил ей ироничной улыбкой: – А ты знаешь, что такое любовь, Кайгородская? Что вот из-за любви люди сходят с ума, готовы ради этого чувства свернуть горы или пойти войной на другое государство?! Может, на твой взгляд очень правильной, но слегка замороженной женщины все это так – пустяки?

Ая с Данилой смотрели друг на друга и молчали.

Чеботарев смотрел на своих коллег, и даже он понимал, что их молчание весьма красноречиво, и что сейчас между ними идет какой-то яростный диалог. «Сто к одному – этих двоих что-то связывает – отметил Семен, – то ли уж они терпеть друг друга не могут, то ли…»

Сие красноречивое молчание затянулось уж свыше всяких приличий.

Чеботарев не выдержал: – Але! Я вам не мешаю? Знаете, что… Да вы для начала с собой разберитесь!

Он махнул рукой и пошагал прочь.

Данила остановил Семена: – Подожди. Ты вообще в порядке сейчас? Психоз прошел? Вот тетя психолог очень интересуется твоим состоянием.

– Да вроде уже нормально, – выдохнул Чеботарев.

– Ладно. Тогда так. Семен, ты возьмешь себя в руки, и никому не расскажешь о том, что случилось, – предложил Данила.

Чеботарев ответил ему недоумевающим взглядом: никому?

Данила кивнул.

– А как же теперь с… Ксенией? – замялся Семен. – Возвращаться мне туда, к ним?

– А вот это решай сам, – усмехнулся Данила. – Теперь иди. Тебя ждет трудный нравственный выбор!

Когда за Семеном закрылась дверь, Ая сказала, что она должна доложить о случившемся Четвергу.

– А зачем ему об этом знать? – возразил Данила. – Сделаем вид, что ничего не знаем, и дело с концом. А то вдруг наш любезный босс разгневается и нашлет на беднягу Чеботарева небесные кары! В конце концов, Кайгородская, зачем вообще мы здесь находимся?

– На счет себя – я догадываюсь, – парировала Ая, – а про тебя мне вообще ничего не понятно.

– Хе-хе, – хмыкнул Данила, – так вот хочется ответить, что мы здесь для того, чтобы помогать людям! Но кто же поверит такому шуту, как я? Нет, конечно, я здесь потому, что мне весело, и потому что мне нравится наблюдать за этим шоу. – Он вдруг перегнулся через стол и коснулся ее руки. – Слушай, я тебя прошу – давай сохраним все в тайне? Считай, что это моя личная просьба?

Ая отдернула руку:

– Но согласно инструкции я должна…

– Кайгородская, что для тебя важнее: инструкции или человек? – осадил ее Данила.

Ая на минуту задумалась, потом пожала плечами: – Человек.

Данила улыбнулся – дескать, правильный ответ, что-то человеческое в тебе, Кайгородская, все же есть.

* * *

Падая, Рубанов сильно ударился головой о землю, и на какое-то время потерял сознание. Очнувшись, он увидел, что лежит на снегу, а плачущая Ксения хлопочет над ним. Постанывая, Рубанов приподнялся. В голове у него словно взрывались фейерверки.

– Живой?! – крикнула Ксения.

Рубанов попробовал ее успокоить: да все нормально, живой я, живой.

Он огляделся – в парке по-прежнему никого не было. Рубанов так и не понял, что же произошло, и кто на него напал.

– Ты его разглядела? – спросил он у Ксении.

– Нет, я видела только тень, и как этот человек набросился на тебя, – всхлипнула Ксения, – Я так испугалась, так бежала к тебе…

Рубанов обнял Ксению: – Ну-ну, все уже, все.

– Коля, это был грабитель! Он шапку твою хотел украсть, вот и напал.

– Думаешь? – усомнился Рубанов.

– Точно тебе говорю – это из-за шапки, – вздохнула Ксения, – надо было не меховую, а вязаную покупать.

Она подняла его мохнатую шапку, валявшуюся поодаль, в снегу, отряхнула ее и попыталась нахлобучить на Рубанова.

– У вас в городе разве еще шапки с людей снимают? Какие-то просто девяностые годы! – удивился Рубанов. – Ладно, идем домой!

Дома Рубанов сразу пошел в ванну, чтобы принять горячий душ. Он долго стоял под душем, пытаясь прийти в себя. Голова раскалывалась, виски ломило. Он вылез из ванны, подошел к зеркалу, взглянул на свое отражение и невесело усмехнулся: – А мощно тебе вломили, Рубанов!

В следующую секунду Рубанов осекся. Вот что он сейчас сказал, как он себя назвал? Рубанов?

В голове, будто кто-то нажал кнопку и загрузил программу, выстроился ряд: его зовут Сергей Рубанов, он владелец строительной компании, живет в Москве. Его сознание прояснялось, словно бы проявляли фотопленку.

Память возвращалась. Он и боялся, и хотел этого.

Глава 15

Январь

Подмосковье

Сергей вспомнил почти все, включая тот вечер в ресторане: как они с Костей выпили, как потом он пошел искать свою машину. Однако после этого наступал какой-то провал в памяти, и тут уж вспомнить ничего не получалось. Зато Сергей вспомнил Лелю, и не сказать, что это воспоминание его обрадовало.

– Николай, я заварила чай, – раздался голос Ксении.

Ксения… Тихая улыбка, милое платьице в горошек, русый завиток волос… А как же теперь быть с ней?

Он заметался, как загнанный зверь, как в тот день, когда он – абсолютно потерянный, оказался у Ксении. Сказать ей правду или промолчать?

– Еще болит? – Ксения коснулась рукой его головы.

– Нам надо поговорить! – выдохнул Рубанов.

Ксения, женской своей интуицией сразу почувствовала, что что-то произошло, и встревожилась.

– О чем поговорить, Николай?

– Я не Николай, – выпалил он, будто с горы полетел, – меня зовут Сергей Рубанов. Я из Москвы. Может, это от удара у меня в башке перемкнуло, но я все вспомнил.

– Вспомнил? – растерянным эхом то ли повторила, то ли переспросила Ксения.

– Ну да. Никаких преступлений я не совершал, вел скучную жизнь обыкновенного столичного бизнесмена.

Ксения изумленно смотрела на него и молчала, наконец она выдавила:

– А