– Это все равно что вы с другим человеком бежите по одной дороге, но вы далеко впереди и рассказываете ему о том, что видите сами и что увидит он, – сказал я. – Просто пройдите этот путь вместе с Чарльзом.

Когда я вновь увидел Бренду через полгода, она рассказала, что последовала моему совету. Чарльзу удалось постепенно преодолеть свои тяжелые чувства, связанные с уходом Рэйчел (точно так же, как это удалось Бренде после ухода Натана). А затем она с нескрываемой гордостью сообщила, что посоветовала Чарльзу то же, что когда-то предложил ей я. Она спросила его, не хочет ли и он стать волонтером в хосписе.

Я удивленно распахнул глаза.

– И что же он на это ответил?

Бренда сказала, что Чарльзу потребовалось время, чтобы принять эту идею. Однако в итоге он согласился, и они стали вместе посещать одного из ее смертельно больных пациентов (к тому моменту Бренда посещала уже трех человек). Через несколько недель после начала этой работы Чарльз, выходя вместе с Брендой из дома пациента, повернулся к ней и тихо сказал: «Спасибо, что спасли мою жизнь».

Мало что заставляет нас страдать так сильно, как страх. Это не просто препятствие на пути к обретению силы. Его можно считать настоящей противоположностью силе: ничто не ослабляет так, как он. Мы часто хотим жить без страха, но он все равно остается с нами, как и все эмоции, от которых никто и никогда не может освободиться полностью. Как и все эмоции, он сам по себе не хорош и не плох, однако он обретает черты блага или зла в зависимости от обстоятельств, в которых возникает, и действий, которые он заставляет нас совершать (или избегать). Например, страх может как повысить вероятность выживания (заставляя нас бежать из горящего дома), так и снизить вероятность успеха (мешая нашим попыткам освоить новый навык).

В идеале нам бы хотелось испытывать страх, только когда он для нас полезен. К сожалению, большинству пока не удалось освоить это искусство. Мы часто боимся, когда выбираем из двух зол. Мы не всегда можем понять, чего стоит бояться, а чего нет, но эволюция дала нам умение реагировать на любой страх так же, как на боль: избегать всего, что его вызывает.

Более того, поскольку страх кажется нам злом, когда мы не можем избежать вызывающих его событий, то мы часто его подавляем. Однако это редко приводит к нужному результату. Зачастую, как было описано вглаве 6, в результате возникают еще большие проблемы, чем те, которые вызваны страхом{261}. А вот признание страха часто, как ни странно, ослабляет его{262}. К тому же оно снижает его влияние{263}, тем самым давая нам возможность обрести смелость и способность что-то сделать, невзирая на страх. Таким образом, стремление стать смелым, а не бесстрашным, – не только более безопасно, но и более реалистично.

Это не значит, что обрести смелость легко. Как и все, что достойно внимания, это требует усилий, а также жизнеспособной стратегии. Например, вместо принятия страха мы можем попытаться отвлечься от него. Так, если мы боимся, что девушка откажет нам в свидании, мы можем представить себе удовольствие от какого-нибудь вкусного блюда. Если мы боимся мысли о том, что провалили экзамен, то можем подумать об отдыхе, запланированном на следующую неделю. Ожидая результатов биопсии, мы можем сосредоточиться на каком-нибудь интересном занятии. Именно эта стратегия как-то помогла одному моему пациенту, у которого я диагностировал рак легких.

Проверка на метастазы обнаружила в его печени небольшое уплотнение, напоминавшее при радиографическом исследовании доброкачественную кисту. Однако мы не были полностью уверены, что это не метастатическое поражение, поэтому решили провести биопсию. Из-за сильной загрузки лаборатории мы получили результаты только через неделю.

Через два дня после того, как были взяты пробы, пациент позвонил мне в панике: он боялся, что это уплотнение могло действительно оказаться новой опухолью. Он понимал, что если это действительно так, то его шансы на выздоровление равны нулю. Я предложил ему успокоительное (на что он с благодарностью согласился). Однако потом мы заговорили о том, как справиться с его беспокойством с помощью отвлечения.

– Отрицание происходящего имеет плохую и совершенно незаслуженную репутацию, – сказал я ему. Я отметил, что, согласившись на биопсию, он уже предпринял действия, необходимые для достижения положительного исхода. Поэтому мысли о раке не могут повысить его шансы на выживание.

Чтобы отрицание стало эффективным, я предложил ему сосредоточиться необычным способом. Вместо того чтобы абстрагироваться от того, что вызывало у него беспокойство, ему стоило активно задуматься над чем-то притягательным. В общем, действовать решительно. Мой пациент решил в следующие пять дней в ожидании результатов биопсии посмотреть три кинофильма, прочесть две книги и навестить любимую племянницу. И действительно, как рассказал он позже, он перестал думать о раке и смог управлять своим беспокойством (оказалось, что уплотнение – доброкачественная аденома печени, а через неделю после получения результатов ему удалили опухоль из легкого. И даже через три года после этого у него не наблюдалось рецидивов).

Исследования показывают, что 80 % страдающих от беспокойства не получают профессиональной помощи{264}. Но, похоже, помощь им и не нужна – во многих случаях достаточно самостоятельно управлять проблемой{265} (это не значит, что люди, страдающие от беспокойства, с которым они не могут справиться самостоятельно, должны отказываться от профессиональной помощи). Исследования показали, что даже такие простые действия, как дыхание через диафрагму, представление расслабляющих образов и медитация при прогулке способны снизить напряжение примерно на 45 % у некоторых из самых напряженных людей на планете – студентов-медиков третьего курса – при условии регулярных занятий{266}.