– Нет еще.

– Им понравится, – сказал он. И прибавил неуверенно: – Как ты думаешь, понравится им?

Она смотрела мимо него – на быстро текущую речную воду.

– Наверное. Не знаю. Хотя, возможно, и нет.

– Но они же хотят, чтобы ты была счастлива?

– О да! Но, возможно, я покажусь им… какой-то другой Сарой.

– Но ведь ты прежняя, а не другая! – Он всунулся под оборки чепца, обрамлявшие ее лицо, отыскал губы. – Ты самая что ни на есть прежняя Сара!

– Да, конечно, – сказала она. Но прозвучало это несколько неуверенно. – И потом… это ведь и для них станет защитой, верно? Я ведь не ухожу в какую-то новую жизнь, а их в старой жизни бросаю.

– Конечно, нет.

– Просто мне… просто мне теперь ведь платить будут, да? Но даже если я теперь сумею их накормить, как мне обеспечить их безопасность? Как спасти их от гнева деревни и от этого нового?..

Честно говоря, он об этом еще почти не думал; он думал только о том, как приблизить Сару к себе, как ввести ее в свой дом. Но тем не менее довольно уверенным тоном сказал:

– Тебе будут хорошо платить, так что им больше не нужно будет торговать всякими магическими снадобьями и амулетами или делать еще что-то такое, что может и к беде привести. – Он с нежностью провел большим пальцем по щечке Сары. – Ты еще и еду какую-то им время от времени приносить сможешь. А потом все больше и больше. Вот они и будут в полной безопасности.

– Да, наверное, – сказала она. Но все же нахмурилась и закусила губу.

* * *

На следующее утро, укладывая припасы в корзину, которую они должны были взять с собой в поле, Бетт все поглядывала на Дэниела, да так, словно собираясь надеть его на вертел и поджарить. В конце концов она сказала:

– Ладно, корзину вам молодой хозяин чуть позже принесет, а то мне еще кое-что туда положить нужно. – И отец с Гэбриелом ушли, а Дэниел остался с ней на кухне и сказал, едва за мужчинами закрылась дверь:

– У меня такое ощущение, словно ты меня хочешь на кусочки порубить и свиньям скормить, – и он попытался рассмеяться, но попытка эта получилась довольно жалкой.

Бетт не отвечала, с такой силой отскребая столешницу, что плечи ходуном ходили.

– Тебе что, Сара не нравится? – спросил Дэниел. Точнее, предположил, потому что Бетт ни словом, ни намеком не дала ему почувствовать, что он ее обидел.

– Она-то мне вполне понравилась. – И Бетт, окунув тряпку в ведро с водой, снова с ожесточением принялась оттирать и без того уже сверкающий стол. – Просто я не знала, что ты именно ее выбрал, когда согласилась свою одежду отдать.

– А если б знала, то и помогать нам не стала бы?

Бетт повернулась к нему и, сложив мокрые руки на груди, заявила:

– А я не уверена, что вообще как-то тебе помогаю.

Он нервно переступил с ноги на ногу, сглотнул:

– Ну… хорошо, не мне. Я уже поговорил с отцом, и он ждет, когда у нас доярка появится. Знаешь, у Сары прямо-таки врожденное умение правильно с животными обращаться. А остальному я ее научу. Да и одета она теперь, как нужно. За что тебе большое спасибо.

– Только она – не очередное искалеченное животное, которое ты мог бы вылечить и приютить в амбаре.

– И я прекрасно это понимаю. – Он весь напрягся, ему даже дышать стало трудно. Такого он от Бетт никак не ожидал.

А она, бросив тряпку в ведро, потянулась за веником и принялась по очереди вытаскивать стулья из-под стола, чтобы там подмести.

– А раз уж ты не можешь ее спасти…

– Могу.

– И кем же она тогда, по-твоему, станет? Женой фермера? Ты же прекрасно понимаешь, что этому не бывать. Как тебе вообще такое могло в голову прийти? Разве ты сможешь привести ее сюда, зная, как твой отец к этому семейству относится? Зная, что эта девица на Гэбриела порчу наслала?

– Мне казалось, ты в это не поверила.

Она отпихнула его в сторону, старательно выметая мусор из-под порога, потом, пожав плечами, сказала:

– Я-то, может, и не поверила, да кто ее знает? Даже если она всего лишь коровью оспу на него наслала, так и этого достаточно. Хотя, если б я таким умением владела, так сама бы его прокляла! И потом, он-то уверен, что это она во всем виновата. Как и твой отец. Так что тебе еще очень повезет, если вы с ней хотя бы до конца года под этой крышей продержитесь. Ты выдумал план, который не сможешь осуществить, а она в твою мечту поверила, и теперь ей еще хуже станет. Бедная девчонка. Лучше бы ты ее с самого начала в покое оставил.

– Не мог я ее оставить, – сказал Дэниел. Точнее, почти прошептал. – Не мог я оставить ее в покое.

Бетт вздохнула, поскребла голову под чепчиком, покачала головой:

– Значит, ты оказался еще глупей, чем это всем уже известно.

* * *

Дэниел взялся за работу даже с какой-то яростью; он трудился до тех пор, пока руки-ноги не начали ныть от усталости, а дыхание не стало каким-то скрипучим, прерывистым. К тому же у него разболелась голова. Может, он и глупец. Может, он и заколдован. Но он ни за что не сдастся!

Отец уже готов к появлению на ферме доярки. Сара отлично умеет находить общий язык с животными. А уж остальному он ее как-нибудь научит.

И Дэниел, прогнав возникшую было неуверенность, решил, что никому не позволит помешать осуществлению его плана.

Свист, неожиданно громкий и резкий, словно вспорол ночную тишину, вызвав тревогу. Так мне не раз свистели вслед деревенские мальчишки, а иногда и взрослые мужчины. Этим свистом они давали женщине понять, что ускользнуть незамеченной ей не удастся.

Ко мне по склону холма кто-то движется, виден всего лишь его темный силуэт на фоне звездного неба, а лицо различить невозможно. Но я и так сразу узнаю его по походке враскачку и по тому, как он размахивает руками. Это Джон. И мой первоначальный страх сменяется раздражением.

– Вы только на нее посмотрите! – говорит он, подходя ближе. – Ты что это так вырядилась?

Я гордо поднимаю подбородок:

– Просто у меня теперь новая одежда есть.

Оказывается, не только у меня. На Джоне тоже новая рубаха, и мне она что-то незнакома. Рубашка ему слишком велика и свисает до колен, а от подола оторван клочок материи. Подарок Сета, наверное. Надеюсь, что так.

– Ну, я даже спрашивать не стану, что тебе пришлось сделать, чтобы все эти одежки заработать, – говорит он.

– У меня скоро будет настоящая работа, и тогда я за все расплачусь.

Он смеется:

– Да нам же никто в деревне работы никогда не предложит! Как бы твоя летучая мышка ни старалась и одежки тебе ни носила! – Он поворачивается, чтобы уйти, но я успеваю схватить его за руку и посмотреть в лицо. И сразу вижу, как ужасно он зол. У меня даже дыхание перехватывает. – Ну, что еще? – бурчит он.