и все внутри меня переворачивается от того, насколько это меня успокаивает. Ноги миссис Грир шаркают по полу, пока мужчины гоняют ее туда-сюда.

– Я услышал мышиную возню. Возможно, это ее фамильяр! – заявляет Генри, а затем замолкает, опираясь на миссис Грир, с трудом выдерживающую его вес. Стерев пот с лица, он оглядывает комнату в поисках одобрения. Не найдя его, он еще крепче сжимает плечо женщины.

– Ты просто устал, – беззлобно говорит Раш. – Ее фамильяры появятся, лишь когда она их призовет.

Клементс и Раш не собираются бегать по дому, поэтому снова привязывают миссис Грир к стулу. Мы ждем в полной тишине, и единственным звуком становятся щелчки, которыми одаривает женщину один из наблюдателей каждый раз, как она начинает опускать веки. В комнате становится темно. В то время как миссис Грир слабо освещена окружающими ее свечами, мы превращаемся в темные силуэты. Я ужасно устал, но щиплю себя, чтобы не уснуть и засвидетельствовать все происходящее.

Уилл бросает на стол ломоть хлеба.

– Я не голоден, – говорю я, взглядом давая ему понять, что не собираюсь есть, по крайней мере пока с миссис Грир будут так обходиться в ее собственном доме.

– Я съем, – говорит Сэмюэл.

Я потираю уши.

– Отдайте хлеб коту, – бросаю я. – Если не хотите покормить женщину, то хотя бы дайте поесть ее питомцу. Он проголодался.

Уилл начинает крошить хлебную мякоть, однако улыбка на лице Раша говорит о том, что я ошибся.

Он стучит тростью о пол.

– Ее бесы где-то затаились. Осмотрите каждую щель и каждый уголок.

– У нее нет домашних животных, – шепчет мне Уилл, и в его глазах на мгновение появляется страх прежде, чем лицо снова принимает сдержанное выражение. Грейс. Какими бы ни были ее отношения с Рашем, она рассказала ему достаточно, чтобы он стал относиться ко мне с настороженностью. К ужасу миссис Грир, мужчины начинают выламывать половицы вокруг нее прежде, чем отправиться в комнаты в задней части дома.

– Прекратите! – кричит она, и ее всхлипывания растворяются в скрежете металла. Раш и Клементс вместе с наблюдателями возвращаются в комнату. Все они перемазаны в пепле из погасшего камина, а Клементс прижимает к груди спеленатый сверток. Эта песня меня никуда не тянет. От мертвого ребенка не осталось ничего, кроме слабого аромата, тонкого ощущения, выскальзывающего из моих пальцев, словно шелк.

Генри выходит из дома, и я слышу, как его выворачивает во дворе. Остальные наблюдатели с побледневшими лицами сидят в углу, пока Клементс кладет ребенка к ногам женщины.

– Чье это дитя? – спрашивает он.

Миссис Грир отрицательно качает головой. Этот малыш – плоть от ее плоти. Его смерть связана с ней. И сам ребенок, и то, что осталось от его песни, настолько слабы, что я не могу понять, был ли он мертворожденным или его жизнь оборвалась почти сразу после появления на свет.

Воспользовавшись самым безобидным оружием из своего арсенала, Клементс опускается на колени рядом с миссис Грир. На его лице – почти ласковое выражение.

– Вы купили своему ребенку пеленки.

Женщина отворачивается, и он подползает к ней ближе.

– Вы не пытались скрыть факт его рождения. Вас не будут винить в смерти этого ребенка. Мой друг судья Персиваль скажет вам то же самое.

Хотя он говорит все это и не из добрых побуждений, миссис Грир, изумленно глядя на Уилла, верит ему. Ее грудь начинают разрывать рыдания, когда тот, с нежностью на нее глядя, подтверждает его слова. Положив руку Клементсу на плечо, Раш с неохотой делает шаг назад.

– Мы здесь не для этого, – говорит он, отвергая ребенка, лежащего у его ног.

– А вообще, как трагично. Когда ведьма заключает сделку с дьяволом, он отнимает у нее самое дорогое.

– Я не ведьма, – протестует миссис Грир, но в ее отказе уже нет былого пыла.

– Подумайте о своей племяннице! – угрожает Раш. – Вы с ней одной крови, и ее видели в компании вас и вашего фамильяра. Вы обе будете прокляты, пока не скажете правды. Когда вы встретились с дьяволом?

Миссис Грир закрывает глаза. Последние полтора дня ей не давали шанса уснуть. Эти мытарства отняли у нее все, но я бы потерял Альтамию и себя самого, если бы сейчас поддержал ее. Впрочем, когда она расправляет плечи, чтобы пойти навстречу Рашу, я все равно теряю самообладание.

– Я встретила дьявола, когда была юной девушкой.

Уилл беспристрастен, а Раш, услышав это признание, наклоняет голову, в то время как Клементс и наблюдатели издают тихий вздох.

– Как произошла ваша первая встреча? – требовательно смотрит на нее Раш.

Она смотрит вниз, на своего ребенка.

– Я впервые встретила его в лесу. Он выглядел, как прекрасный юноша, если не считать его раздвоенных копыт. Он пообещал мне красоту и богатство, если я откажусь от крещения и запишу свое имя в его книге. Я не сумела ничего написать, поэтому он заставил меня оставить отпечаток и украл мою душу, поцеловав меня. А еще подарил мне фамильяра. Сову по кличке Снежок.

– Что он забрал у вас в обмен на эти дары? – продолжает Раш.

– Моего ребенка. Все, что у меня было, – признается она.

– Что вы поручаете делать вашему фамильяру?

– Мой фамильяр помог мне сделать глиняную куколку. Я придала ей форму моей покойной хозяйки и втыкала в нее иголки, пока она не захворала и не умерла. Потом я вышла замуж за ее супруга, а через пять лет сделала и его куколку, которую держала над огнем. Он скончался в муках.

– А что вы скажете про ребенка Ингремов?

Помрачнев, она съеживается.

– Я послала Снежка, чтобы он украл его душу. Его отец стал моим первым мужчиной, а потом отверг меня ради своей теперешней жены.

– Вы умеете летать? – спрашивает один из мужчин.

Она колеблется, пока Раш не повторяет вопрос.

– Да, я летаю по ночам, – кивает она.

Наблюдатели невольно наклоняются к ней.

– На что это похоже?

– Я ощущаю себя словно птица. Души людей, которых я убила, собираются вокруг меня в подобие крыльев.

– Вам еще есть в чем признаться? – спрашивает Раш.

– Нет, это все, в чем я виновна.

Клементс делает шаг вперед.

– А что насчет остальных? Вашего ковена?

Раш достает из рюкзака портреты других обвиняемых в колдовстве.

– Вы знаете этих людей?

– Знаю. – Из-за явной поддержки Раша у нее на лице появляется нетерпеливое выражение. – Они из моего ковена. Во время черных шабашей мы сбиваемся в кучу, пока не становимся единым целым. Это Джейн Фоули, Бесс Хит, ее отец Элай Хит, мистер Нельсон и его супруга Маргарет Нельсон.

Раш в знак благодарности склоняет голову, а затем смотрит на меня, чтобы убедиться, что я подробно записал признания миссис Грир.

– Постойте, – кричит она, – есть еще кое-кто!

– Кто? – спрашивает Клементс.

– Томасина Эди, – добавляет миссис Грир.

Наблюдатели усмехаются, но лицо Раша остается невозмутимым.

– Горничная Ингремов.

По его молчаливому приказу мужчины отвязывают миссис Грир от стула.

– Отвезите ее в Ланкастерский