настаиваю на своем, перечисляя имена местных жителей, которые выступили против нее. Когда я упоминаю семью Келлер, девушка вздрагивает, словно я ее ударил. Тем не менее она никуда не убегает, и если бы не ее задумчивый взгляд, я бы решил, что она просто медлительна. Нет, эта девушка абсолютно безрассудна, понимаю я, когда она продолжает говорить:

– Мне нужно было посмотреть, тот ли это человек. – Она словно бы оправдывается.

– Несмотря на свою репутацию, судья Персиваль справедлив.

Она хмурится.

– Нет, я не о нем. Я имела в виду того мужчину, который называет себя Генералом-ведьмоловом. Впрочем, вы правы. Мне опасно тут находиться.

– Вы знаете мистера Раша? – начинаю я, но звук открывающейся двери заставляет ее убежать.

– Мы по тебе соскучились, – говорит мне Клементс. Его лицо наполовину скрывают тени, поэтому я не могу точно сказать, мог ли он что-то услышать, если услышал вообще.

Глава двадцать пятая

Дорогой Николас,

я не силен в метафорах и не склонен к пустой болтовне, а еще – слишком стар, чтобы сбегать. Буду ждать возвращения блудного сына. Своего сына.

Ваш

Стивенс.

Я смотрю в окно на холм Пендл, укутанный ниспадающими клубами белого тумана. Письмо от Стивенса пришло сегодня утром. Я уже стал опасаться, что наша связь оборвалась, поэтому перечитывал его послание до тех пор, пока оно не врезалось мне в память. Блудный сын, которого он все равно будет ждать, даже если это будет стоить ему жизни. Если Стивенс не сбежит, то и я не буду этого делать. Я все переживу, чтобы снова с ним увидеться.

– Вы сегодня раньше, чем обычно, – говорю я Уиллу, когда он без предупреждения врывается в мою комнату, а затем быстрым движением прячу письмо Стивенса под рубашкой.

В течение нескольких дней после той игры в кости он наблюдал за моими попытками выведать секреты у мертвецов Роутона. Напрасно приложенные старания, и нам еще предстоит это признать.

– Нет, это ты сегодня поздно. Мистер Джон Раш приехал, – сообщает он, и, поднявшись, я следую за ним. – И Клементс с ним. Вот так неожиданность. – Мы приближаемся к кабинету Кэрью. Клементс приветствует нас улыбкой. Мы с Уиллом обращаем внимание на его трость, напоминающую ту, что обычно носит Раш. Раш кивает, а лорд Кэрью, сидящий за своим массивным письменным столом, кажется маленьким и словно отдаленным на фоне обшитой панелями комнаты, украшенной гобеленами с пасторальными сценами.

– Вот и вы, – произносит лорд Кэрью, перебивая Раша, просящего прощения за столь неожиданный визит.

Отбросив все любезности, Раш выпрямляется, готовясь высказаться.

– Люди ждут от меня, что я уничтожу все сверхъестественное.

Его вдруг прерывает лорд Кэрью:

– Мой отец закрыл глаза на опасность, что представлял собой суд над ведьмами Пендла. Этот промах приковал его к смертному одру. Вы опасны, и я не собираюсь повторять ошибку своего отца.

Клементс втыкает трость в ковер.

– Не делайте поспешных суждений.

– Мы все договорились работать вместе. – Раш смотрит на Клементса и на нас с Уиллом. – Мы вчетвером гарантируем, что ошибки прошлого больше не повторятся.

Заметив умоляющий взгляд лорда Кэрью, я отворачиваюсь и смотрю на Клементса. Он убил бы Альтамию, если бы я встал у него на пути.

– Моя сестра считала, что у тебя был повод раскаяться в своем прошлом, – наконец говорит лорд Уиллу.

Персиваль невозмутим.

– Мы не можем убежать от самих себя.

– Я могу считать это извинением? – вопрошает лорд Кэрью.

Вставая, Клементс кладет перед ним бумагу.

– Считайте чем хотите. Все, что нам от вас нужно, это ваша подпись.

– Это – петиция, требующая расследования дела роутонских ведьм, – объясняет Раш с наигранной вежливостью в голосе.

Документ представляет собой целый лес черных подписей. Подперев голову руками, наш хозяин смотрит, как лист опускается перед ним. Клементс кладет туда же еще один.

– Это нужно для того, чтобы подтвердить, что мы заручились вашим официальным одобрением. – Раш смотрит на Клементса, а затем указывает на место для подписи.

Перо, которое зажал в пальцах наш хозяин, начинает скользить над столом, как вдруг, шелестя шелковым платьем, в кабинет со стуком входит Грейс. Окинув нас взглядом, она подходит к своему дяде.

– Меня предали, – заявляет он ей.

Девушка внимательно на нас смотрит.

– Нас с вами обвиняют? – спрашивает она Уилла, но тут вмешивается Раш:

– Жалобы поданы, но я не собираюсь ничего расследовать.

Раш и Грейс не смотрят друг другу в глаза, и это наигранное безразличие начинает зарождать во мне подозрения. Эти двое действуют сообща, намекает Уилл, бросив на меня короткий взгляд. Я моргаю в знак согласия, хотя и не понимаю, как Раш мог на это пойти. Он слишком решителен, чтобы поддаться чьим-то чарам. Что же касается Грейс, с ее способностями она не нуждается в союзниках. Впрочем, если бы она и правда обладала такой силой, то уже завладела бы своими поместьями. Но даже если так, почему из всех мужчин она выбрала себе в сообщники именно Раша? Ведь она представляет собой все, что он ненавидит. С другой стороны, возможно, она задает себе тот же вопрос и про нас с Уиллом. Заметив, что мы на нее смотрим, девушка выпрямляет спину.

– Я не могу это подписать, – шепчет Кэрью.

Бархатный дублет прилипает к моему телу. Я бросаю взгляд на закрытые окна. В комнате слишком душно. Толстые гобелены делают воздух спертым и заставляют мою кровь нагреваться. Такая жара хорошо подошла бы для комнаты больного или родильной палаты.

– Ваше упорство достойно восхищения, но неужели вы хотите, чтобы из-за него нас казнили? – говорит Грейс.

Кэрью вытирает пот со лба.

– До этого не дойдет, – отвечает он.

– Да, так говорил дедушка, однако ваша кузина все равно предстала перед судом присяжных вместе с Элис Наттер. Ее бы повесили, если бы наши друзья не вмешались. Нашу семью всегда недолюбливали, но теперь у нас и вовсе не осталось друзей.

Раш и Клементс наклоняются вперед, пока она шепчет соболезнования на ухо дяде. Мы – словно повивальные бабки, помогающие чему-то найти путь наружу.

Грейс обхватывает пальцы дяди, сжимающие перо.

– Нужно подписать собственноручно, – предупреждает Уилл, когда она подводит руку лорда Кэрью к бумаге. Персиваль смотрит на него с жалостью. Он знает, каково это – стараться ей не поддаваться. Засомневавшись, Грейс отпускает его пальцы.

Лорд Кэрью всматривается в лицо Раша, надеясь, что тот готов отказаться от своей идеи.

– Вот так все и начинается, – говорит он нам. – Сначала подпись, а потом осмотры, суд и похороны.

– Вы имеете в виду повешение, дядя. Ведьм вешают. – Грейс опускается на колени рядом с дядей, а затем, задумчиво взглянув в мою сторону, шепчет: – Пусть лучше они умрут, чем мы.

Услышав это, Клементс улыбается, полагая, что мне удалось ее завоевать. Я определенно втянут в какую-то игру, однако взгляд, который Раш бросает на Грейс, убеждает меня, что я пребываю в абсолютном неведении.

Кэрью откладывает перо в сторону.

– Моя подпись станет искрой,