Клаус почти гордился собой. Но когда до барьера оставалось каких-то пять сантиметров, случилось непостижимое. Взгляды пропали! «Засекли!», — подумал мальчишка. Он распластался и задержал дыхание. Собственно, пока он находился по эту сторону двери, ничего криминального в его действиях не было, кроме нарушения пустячковых местных правил. Секунды таяли, но обстановка не менялась. Ни тебе оживления, ни Наблюдателей, ни приближения охраны. Тишина и запустение, словно все разом потеряли интерес к Финну с его кабинетом.

«Я так не играю», — обиделся Клаус. Мальчишка поднялся на лапки, попрыгал, помахал крыльями, даже покаркал. Обратно никакого эффекта! «Вот когда поверишь в удачу», — отметил он про себя.

Снова приняв человеческий облик, Клаус постоял еще немного. Он отказывался понимать внезапное исчезновение препятствий. Природная недоверчивость наталкивала на мысли о западне. Однако азарт уже успел отравить кровь. В конце концов, всегда остается дымоход.

Мгновение, и дверь за спиной. В густой тьме коридора Клаус осторожно крался вперед, держась холодной стены. Последняя дверь, за которой успех… или засада. Обе возможности равновероятны. Именно это щекочущее чувство толкало на авантюры многие поколения смельчаков и недоумков. Мальчишка причислял себя к первым, поэтому для начала до предела напряг слух.

Баюкающая тишина усыпляла бдительность. Клаус насильно напустил серьезный вид, исключительно чтобы не расслабляться. Мало ли, что вокруг! Главное, как ты себя ощущаешь.

Кабинет пустовал. Мальчишка достал фонарик и включил питание. Тонкий луч скальпелем рассек пыльный воздух. Азарт достиг высшей точки, в груди трепетала необъяснимая радость.

Взяв себя в руки, Клаус приступил к осмотру. Чистый стол: ничего кроме чернильницы, пера и угольно-черного листа. На журнальном столике у камина только грустная шкатулка с мирно дремлющими сахарными человечками. На ближайшем из кресел обнаружилась забытая газета. Мальчишка хотел было полюбопытствовать, но заметил заголовок и скис. «Когда настанет день пиццы? Или: Битва за меню», — глупейший заголовок, но мыши боролись за него, как одна гигантская крыса. Безделушки на каминной полке тянули магнитом, только и с этим соблазном удалось справиться.

Вся комната казалась громадным именинным тортом, доставшимся лишь ему. Требовалось определиться, с какого конца кусать. Клаус приготовил отмычку и присел на корточки у письменного стола. «В центральный ящик кладут самое важное», — рассуждал мальчишка. — «То, что всегда должно быть под рукой. Едва ли эти документы настолько полезны». Поэтому он начал с нижнего отделения, расположенного с левой стороны.

Клаус внимательно изучил дверцу. «А Финн не так прост!», — тонкие губы мальчишки расплылись в улыбке. Взгляд уперся в едва заметный волос, зажатый створкой! Воображение тут же нарисовало ректора, аккуратно прилаживающего хитрую «паутину» для незадачливого вора по всему кабинету. Но вмешался голос здравого смысла. «Сядь в кресло и попробуй открыть-закрыть ящик. Будь у тебя длиннющая борода, где она окажется? Удивительно, что волосы не болтаются там клоками», — сообщил он. Шпионская версия нравилась больше, поэтому Клаус пообещал себе оставить волосок, как есть.

Внутри не оказалось ничего стоящего: бережно переплетенные папки стройными рядами, все новенькие, подшивки справок, пара вырезок студенческой газеты. Следующий ящик также тайны не открыл. Пролистывая скучные сметы на закупку посуды, взамен разбитой, мальчишка искренне жалел Финна. Служил человек Ордену, подвиги какие-нибудь совершал, а теперь в детишках, чернильницах и метлах по самую макушку. «Еще всякие обокрасть норовят», — добавила совесть.

Сунув папку обратно, мальчишка почувствовал, как корешок уперся в спинку ближе, чем следовало. Клаус спешно выгреб содержимое ящика на пол. Врезанные шурупы призывно поблескивали в свете фонаря. Смоляной запах буквально кричал: «Они здесь недавно!».

Не придумав ничего умнее, мальчишка вытащил «фамильный клинок», сунул фонарик в рот, и приступил к демонтажу фальшивой стенки. Шурупы поддавались легко! Добрый десяток маленьких поганцев покинул гнезда, когда деревяшка дрогнула.

В потайном отсеке, отделенном прибитой рейкой, покоилась искомая папка. Она демонстрировала пятнистую шкуру и недвусмысленно пахла сыростью. Пусть впереди снятие копии и новая порция возни с шурупами, Клаус уже праздновал победу. Он открыл папку, чтобы взглянуть на улов. Так хотелось похвалить себя. В конечном итоге, маленькая месть — способ вернуть уверенность.

Физиономия мальчишки вытянулась. Вместо пожелтевших страниц его встретил неприличный жест, любовно выведенный серебром на идеально черных листах.

«Веселенькое у Тангла личное дело, но какое-то незатейливое», — саркастически хмыкнул Клаус. — «У кого-то слишком много свободного времени и сомнительный талант художника». Жалость к Финну умерла в муках. Продолжать копаться в ящиках и шкафах смысла не было. Если ректор и хранил документы здесь, то где-то совершенно не там, где принято искать. Он откровенно поиздевался над потенциальными желающими докопаться до истины. Мальчишку так и подмывало отплатить Танцору той же монетой.

Спрятав пустую папку в тайник и приладив фальшивую стенку, Клаус с наслаждением разложил картинки, куда фантазии хватило. Теперь между страницами смет, на книжных полках, в кипе справок, среди бумаг для растопки, под ковром, — везде Финна подстерегали «старые знакомые».

Когда в руке остался последний лист, мальчишка бережно свернул его и отправил за пояс. Расставаться с трофеем не хотелось, но новая идея требовала немедленного воплощения. Клаус поднялся по винтовой лестнице и не без труда вскрыл замок. После роскоши и уюта кабинета, аскетичное убранство личных апартаментов ректора наводило дрожь. Мальчишка честно собирался сунуть рисунок под подушку, но вниманием завладела крошечная бархатная коробочка на прикроватной тумбочке.

Клаус машинально подцепил футляр и заглянул внутрь. На белом шелке блестели два золотых кольца. Мальчишка прочел гравировку и побледнел.

Запал сошел на нет. Клаус выбрался на лестницу, запер за собой и потушил фонарик. Мелочь! На обручальных кольцах пишут всякую радужную дребедень. Все что угодно. Наверное, поэтому гравировка Финна впечаталась в сознание: «…и умерли в один день».

* * *

Джулс упрямо таращился в мониторы. Внешнее спокойствие давалось чрезвычайно тяжело. За извивающимися кривыми и бегущими цифрами он видел живого Тангла.

— Отойдем-ка. — Никс больно впилась маникюром Джулиусу в предплечье.

— Конечно. А в чем проблема? — Но Тень не слушала, она уже волокла его из комнаты.

Упираться глупо, да и незачем. Под маской Коллоу не мог разглядеть выражения лица своей пары, Корникс же не стремилась пояснять. Она дотащила его до смотровой и втолкнула внутрь.

— Тот же вопрос, — процедила Тень, запирая дверь. — Почему ты еще здесь? Как же план?

— Руфус отлично справляется, — начал Джулс.

— Бред! — оборвала та. — Скоро он выйдет из зоны охвата, и мы потеряем его. Ты этого хочешь?