вряд ли доставляло ему удовольствие. Но вот ведь – поставил общее дело выше личной неприязни. Стало быть, и Пахомову надо поступить так же: не о власти сейчас речь и не об одном государстве, а о выживании человечества ни много ни мало. Не время сейчас для межведомственной грызни, совсем не время. – У вас есть сведения о местонахождении и движении психотропных аномалий?

Ладыгин усмехнулся и достал планшет:

– Конечно, есть. Правда, в пределах Москвы и области. Причем чем дальше от центра, тем меньше установлено датчиков, а стало быть, и показания менее точные.

– Мне далеко не надо, – Пахомов сгорал от нетерпения. – Север, северо-восток и центр. Все в пределах МКАД.

Карта на планшете загружалась секунд десять, и когда наконец отобразилась на экране, министр обороны буквально впился в нее взглядом. Смотрел секунд пять, помрачнел, пробормотал себе под нос что-то непечатное, а затем аккуратно, не касаясь пальцем экрана, указал на карте две точки в окружении зловещих багровых пятен аномалий.

– Нам нужно сюда и сюда. Там находятся наши войска. И лучше поспешить – боюсь, что там на счету каждая минута.

Ладыгин кивнул и, не выключая, сунул планшет в сумку:

– О’кей, если готовы, тогда идите за мной. По дороге у нас будет немного времени кое-что обсудить.

* * *

Однако говорить они начали не сразу. В вертолете их было пятеро: Пахомов с Ладыгиным и трое «лояльных» – пилот и охрана директора АПБР. Им, стало быть, фокусы психотропных аномалий не страшны. У Ладыгина за каждым ухом было прицеплено по бусине пси-блокиратора. У самого Пахомова один тоже имелся, но он рассчитывал на то, что кровь Измененных его защитит, даже если не сдюжит прибор.

Краем глаза министр заметил, что высокий темноволосый «лояльный» склонился к уху директора АПБР и что-то ему сказал. Тот кивнул и бросил на министра обороны короткий взгляд, полный тревожного интереса. Но на лице Вадима Юрьевича не дрогнул ни один мускул – словно и не заметил ничего.

Но тут уж Ладыгин не стал тянуть кота за хвост:

– Вадим Юрьевич, в вас кровь Измененных?

Первым желанием министра обороны было послать директора АПБР лесом с его бесцеремонными вопросами, потому что какое его собачье дело… Хотя, если честно, как раз именно это – следить за распространением изменения в народе – и есть одна из функций АПБР. Так что Ладыгин имел полное право задавать такой вопрос. Более того – Пахомов был обязан отвечать, и не только потому, что он один, а апэбээровцев четверо, но и по закону: каждый носитель крови Измененных – потенциальная угроза. Правда, сейчас, на фоне происходящего, она кажется незначительной, но все же…

– Да, – медленно произнес Вадим Юрьевич и, тщательно подбирая слова, продолжил: – Но вам не о чем беспокоиться. Я вколол себе антинову раньше, чем началось изменение сознания.

– А вы, конечно, эксперт… – скептически заметил директор АПБР.

– Не то чтобы… – Пахомов понимал, что ступает по очень тонкому льду. Вот такая самодеятельная инъекция крови Измененных вообще-то считается преступлением, и Ладыгин в принципе имеет право при подобном раскладе приказать арестовать даже президента, не то что министра обороны. Другое дело, получится ли это у него, учитывая, какими талантами теперь владеет Пахомов. Но затевать драку в летящем над городом вертолете – последнее дело… Вот как, черт возьми, темноволосый «лояльный» узнал? Чуют они это, что ли? Нет, надо попытаться все решить мирно. – Спокойствие, – продолжил Пахомов, – у меня по этому вопросу были хорошие консультанты. А еще… – тут, увы, придется раскрыть часть карт, которые при других обстоятельствах министр предпочел бы оставить рубашкой вверх, – у меня были серьезные причины так поступить. А именно информация от Измененного-пророка, который предсказал весь этот ад, творящийся вокруг.

Ход был сильный. На короткое время броня ироничной невозмутимости Ладыгина дала трещину, и в глазах его мелькнуло ошеломление. Если директор АПБР и был в курсе насчет сношений президента и министра обороны с Посвященным, то явно не обо всех аспектах. Этот для него точно стал сюрпризом, и большим. Видно было, что у Ладыгина в голове крутится чертова уйма вопросов, но он прекрасно понимает, что ни время, ни место для них неподходящие. Директор АПБР пытался найти один главный, ответ на который определит, как ему поступить, но пока не находил. Пахомов же смотрел на него и сознавал, что в данный момент решается его судьба. Что если Ладыгин примет решение не в его пользу, произойдет схватка с труднопредсказуемым исходом, ибо неизвестно, что за «лояльные» пришли с главой Агентства. А среди них вполне могут быть и такие, что способны убить мгновенно. Надо было сделать еще один ход, чтобы использовать момент нерешительности своего визави. Дмитрий Владимирович Ладыгин мог стать либо очень сильным союзником, либо крайне опасным врагом. А в нынешней ситуации врагов вокруг и так до… и больше.

Жестокая ирония: обладая благодаря крови сирены сверхубедительным голосом, Пахомов именно здесь и сейчас, в самый важный для себя момент, не мог его применить – на Ладыгине пси-блокиратор, а на «лояльных» голос сирены не действует. Зато попытку повлиять они наверняка почувствуют и воспримут как однозначно враждебный жест, и тогда колеблющиеся чаши весов склонятся в самую плохую для министра обороны сторону. Нет, тут нужно подобрать правильные слова непременно самому. Только вот времени на долгие словесные игры, взаимные недомолвки и ловушки уже не оставалось. Мысль, которая неведомо откуда пришла ему в голову, казалась безумной, и последовать ей выглядело чистой авантюрой, но что еще оставалось? Тут или пан, или пропал. И Пахомов решил пойти ва-банк:

– Узнав это предсказание, я ввел себе кровь двух разных видов Измененных. И выжил.

Ладыгин непроизвольно облизнул, видимо, мгновенно пересохшие губы.

– Каких?

Тут бы Пахомов предпочел не отвечать, но ему было жизненно необходимо, чтобы Ладыгин поверил, а потому произнес без задержки:

– Сирены и сверхбыстрого.

Короткий резкий вздох директора АПБР подсказал Пахомову, что тактику он выбрал верную. А ведь действовал-то по наитию, чуть ли не наугад. Он же не телепат – не мог знать, какие расклады и резоны крутятся в голове Ладыгина и что именно произведет на него наибольший эффект. Губы директора АПБР изогнулись в кривой усмешке, которая, однако, была столь напряженной, что выглядела почти судорожной гримасой.

– Две столь разноплановые порции крови. С очень мощным потенциалом каждая. Девяносто процентов обычных людей, закачав их в себя, не пережили бы этого. Думаю, вы сами догадываетесь, что это означает.

На самом деле Пахомов не догадывался. До этого самого момента, пока Ладыгин не озвучил в нужной последовательности очевидные в общем-то