Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Держать силовой щит! – скомандовал Пахомов, а сам сконцентрировался: вот прямо сейчас его новым псионическим способностям предстоит боевое крещение… это если они, конечно, успели хоть как-то развиться.
Эх, мегафон бы сюда – задвинуть сейчас речь своим особым голосом с усилением звука на все окрестности было бы самое то. Ну да делать нечего – придется обходиться тем, что есть. Пахомов понимал, что не сможет подчинить большое количество людей хоть с катализатором, хоть без. Но тут о подчинении речь не шла – только о воздействии. И на несколько передовых машин хлынула волна пси-давления, подавляющая эмоции, снижающая уровень агрессии, внушающая сомнения, желание остановиться, спокойно оглядеться, а также не стрелять с ходу во все мало-мальски подозрительное. Ну же! Вот так, тихо, без нервов. Все в порядке, ребята, в вертолете свои…
– Садимся!
* * *
Майор Алексей Гришковский, заместитель командира батальона, едущий в головном бэтээре, напряженно рассматривал дорогу через перископное устройство наблюдения. Никогда бы он не подумал, что в Москве, его родном городе, ему когда-нибудь придется ехать как по враждебной территории, в любой момент ожидая атаки откуда угодно. «В городе мятеж, беспорядки» – это все, что озвучили даже командирам среднего звена, не говоря уже о рядовых. То, что отсутствовала даже минимально необходимая конкретика, было, мягко говоря, странно. Алексей привык исполнять приказы командования без рассуждений, но тут у него в голове крутилось, что так не делается. На уровне комбата и его зама информация уж всяко должна быть более существенной. Кто бунтует? По какой причине? Какая обстановка? Попытка государственного переворота, свержения власти? А может, что-то связанное с этими проклятыми аномалиями, вроде той, что учинила недавно серьезную бучу в Челябинской области? Одни вопросы, и никаких ответов. Уж во всяком случае командиры должны знать, против кого и ради чего придется воевать, дабы что-то внятное объяснить бойцам. Почему такая секретность? Неужели наверху сомневаются в лояльности армии, если та узнает правду? Или… Нет, пришедшее ему в голову объяснение выглядело совсем уж невероятным, но… А что, если командование само не имеет этой информации? От мысли, что такое возможно, и вовсе становилось жутковато. Майор Гришковский привык, что армия – это порядок, а здесь все отдавало полным хаосом.
В город входили в походном режиме с открытыми люками. Даже слово «беспорядки» у всех ассоциировалось с толпой, погромами. Только странно, что в таком случае задействовали регулярные войска – тут вполне хватило бы внутренних… А потом эти самые внутренние вышли на дорогу у метро «Владыкино», открыли по колонне огонь из автоматов и бросили несколько гранат. Пока в авангарде оправились от шока, потеряли четверых, в том числе капитана Данилкина, и один БТР получил серьезные повреждения. Противника, конечно, быстро подавили огнем, но… что за хрень творится, в конце-то концов?! Комполка полковник Свиридов подтвердил приказ следовать через Останкино на центр, к Кремлю. И все. Ноль объяснений.
Дальше люки закрыли, двигались уже боевым порядком вдоль Ботанического сада, периодически с опаской косясь на парковую зону. Не зря косились. В одном месте из-за деревьев открыли стрельбу, в другом – полетели «коктейли Молотова». Бэтээрам это все, конечно, не страшно, но шарахнули в ответ на поражение, шутки кончились. Окончательно шаблон майору Гришковскому порвала пэпээсная машина, водитель которой, возомнив себя камикадзе, попытался протаранить БТР… Она осталась догорать на обочине с двумя трупами внутри, но Гришковского эта последняя капля ожесточила: складывалось ощущение, что своих не было и угрозой мог оказаться практически любой.
Поэтому, когда после поворота на Академика Королева майор увидел снижающийся вертолет Ми-38, первым его порывом было приказать открыть по нему огонь из пулемета, но его остановила отрезвляющая мысль: а чем он тогда будет отличаться от безумцев, атаковавших колонну по дороге? А следом прилетела еще одна, уже пугающая: а что, если на тех «безумцев» недавно тоже напал кто-нибудь? Например, военные?
Дальше – больше. У Гришковского вдруг сложилась прямо-таки уверенность, что самым правильным будет сейчас остановить колонну и все хорошенько обдумать, чтобы не натворить дел. Посоветоваться с комбатом, подполковником Паршиным, а то и с самим полковником Свиридовым. И уверенность эта почти сразу воплотилась в действие – приказ на остановку, который был без промедления выполнен. Гришковскому ни на миг не показалось странным, что Ми-38 приземлился на дороге прямо перед колонной и оттуда выскочил человек в форме с генеральскими погонами, словно такое в его военной жизни было обычным делом. И лишь приглядевшись к чертам лица приближающегося генерала, он удивился настолько, что, забыв обо всех предосторожностях, открыл люк и высунулся наружу.
– Здравия желаю, товарищ министр обороны!
* * *
Вадим Юрьевич Пахомов едва сдержал облегченный вздох: отлично, солдаты в колонне еще в адеквате и узнали его. Нашим легче. Кто это там вылез? Майор? Отлично. С ним можно говорить. Особым голосом, само собой.
– И вам здравствовать, майор. В Москве сложилась чрезвычайная ситуация. Противник применил психотропное оружие. Дальнейшее продвижение, согласно ранее полученным приказам, бессмысленно и опасно. Нужно выводить войска из города.
Он говорил громче, чем было необходимо, и делал это специально, чтобы слышал не только майор, но и высунувшиеся в люки командиры других бэтээров. Ему внимали и, главное, верили, что слова министра обороны единственно правильные – Пахомов видел это по глазам. Пси-блокираторов было выпущено не так много, и о том, чтобы снабдить ими армию, не могло быть и речи, так что голос сирены действовал безотказно. Придумать бы еще, куда выводить этот злосчастный полк – на север нельзя: там, где прошла Странница, аномалий должно быть как грибов после дождя. На восток – тоже, там уже все плохо, на западе плохо станет вот-вот. Так что остается? На юг? Через всю Москву?
– Мне нужен командир полка. Срочно! – отчеканил своим особым голосом Пахомов.
* * *
Голос сирены действует и по телефону, и через телевидение, и по радио, но все же наиболее эффективен он при прямом контакте. Майор, конечно, связал Пахомова с комполка Свиридовым, но связь была посредственная, с треском и шипением – верный признак близости аномалий, поэтому министр обороны решил перестраховаться. Встретились примерно на полпути между головным и полковничьим бэтээрами. А встретившись, Пахомов понял, что беспокоился зря: Свиридов уже проникся.
Все аргументы очевидны, и нет смысла повторять их – этот полковник и весь его полк уже готовы выполнить все,
