ты закроешь пекарню, то наверняка уедешь из Каана, и Тиммион Лабердан больше никогда тебя не увидит…

– Да сдался мне ваш Тиммион! – взвизгнула я. – Тиммион, Тиммион, Тиммион! Повсюду только он! А я причем? Илона его невеста, не я!

– Он заходил к тебе вчера, и Илоне об этом сказали. Я застал ее вечером в слезах, ну и… Прости, Анна. Мне правда жаль.

– Видеть тебя не хочу, – зашипев, я бросила в мужчину чашку. Он и не пошевелился, лишь отвернул лицо. – Я верну тебе деньги в срок, как и договаривались, только убирайся вон!

– Я, собственно, из-за денег и пришел. Ты мне ничего не должна, совсем.

Аррель судорожно вытащил свернутый вдвое лист бумаги из внутреннего кармана. Замешкался на миг, но потом просто разорвал документ на кусочки.

– Никакого золота, слышишь? Я не возьму с тебя денег. Прости.

Мужчина развернулся резко и едва ли не побежал к экипажу. Я смотрела ему вслед, потом на рассыпанные по земле и подоконнику бумажки. Взяла одну из них, повертела в руках.

Ничего не должна? Думаю, это будет правильно. Аррель испортил мне жизнь, и пусть меня потом мучает совесть, но деньги я ему не верну.

Стыдно признать, но в этот момент я почувствовала облегчение. Прикрыв глаза, медленно задышала, успокаиваясь. Теперь я могу уехать из Каана с легким сердцем, меня здесь ничего больше не держит.

Прошла, наверное, еще неделя. Не знаю точно, сколько, я перестала считать дни. А так же есть и пить. Перекусывала сосисками или яичницей раз в день, запивала водой, так как на то, чтобы заварить чай уже не оставалось сил. Все время плакала, как бы стыдно мне за это ни было, и рассматривала карту Ассона.

Я изучила месторасположение всех городов. Разочек даже мелькнула мысль, не переехать ли вообще в другое королевство. На юг, например, поближе к теплому морю. Потом отмахивалась от этой идеи и снова и снова разглядывала изображение Мельсона. Вот бы мне карту столицы, а не всего мира! Хоть бы приблизительно понимать, куда я еду.

А я уже готова была выезжать. Даже собрала свои вещи в узелок, а все деньги, что были, в мешочек, и хранила его теперь под кроватью вместе с охлаждающим артефактом – его я намеревалась продать. Золота осталось не так много, но на первое время должно хватить, и это придавало бодрость духа.

В очередное бесцельно прожитое утро я прочитала в газете новость, что Илона Коваль и Тиммион Лабердан женятся, и вот-вот состоится обряд.

Я только усмехнулась. Буквально пару дней назад читала новость о смерти герцога Лабердана, не прошло и девяти дней, как его сын уже скорее женится. Или здесь не ждут девять, а потом сорок дней, и сразу начинают жить?

Впрочем, мне это неважно. Вещи уже собраны, осталось нанять кэб и попрощаться с ребятишками. Вот ради них я и встала сегодня у плиты.

Несколько часов возилась с тестом, напекла булочек и круассанов, сложила в огромную корзину и повезла в заброшку. Жаль будет оставлять детей снова одних, но надеюсь, что Тиммион сдержит свое слово и действительно вернет Каану былое величие. Он ведь обещал.

Первым меня встречать выбежал маленький розовощекий Эл.

– Аня-я-я! – визжал он, бросаясь, скорее, к корзине.

– Привет, малышня, – я потрепала его по запутанным волосикам. Улыбка Эла отразилась в моем сердце, и настроение чуточку улучшилось. – Вы все внутри, как обычно?

– Да-да, – мальчишка уже тянул меня за руку ко входу. – Мы так тебя ждали, так ждали!

Я нырнула следом за Элом в помещение, где меня уже встречали все остальные. Здесь был и Бран, и Луира, и Дейор, и все-все, кого я в типографии встретила еще в первый мой приезд сюда.

Не зная, как сообщить им о моем отъезде, молча ждала, пока ребятишки поедят. Бран в это время развел костер на улице и грел воду в железной кастрюле, чтобы заварить чай, который я им недавно дала.

Но молчать и дальше было невозможно. И когда мне в руки сунули кружку с горячим напитком, я заговорила:

– Мне придется уехать в Мельсон.

Смех и разговоры затихли. На меня уставились два десятка пар глаз с недоверием и паникой.

– Как это в Мельсон? – спросил Бран. – А как же пекарня?

– Уже неделя, как ее нет, малыш. Мне больше нельзя торговать в Каане, да и работы здесь толком нет. Я надеюсь, что в Мельсоне есть ресторации или хорошие таверны, где я смогу работать поваром. Ну, или однажды снова попробую открыть свое дело… Но это вряд ли.

– А как же дядя Тиммион? – пропищал Эл. – Ты что, бросишь его и все?

– Дядя Тиммион ко мне не приходит, – усмехнулась я. – Он женится совсем скоро, и у него будет семья, в которой он нужен больше, чем всем нам.

– Это неправда! – насупился Эл, а Бран на него почему-то предупреждающе шикнул.

Я не обратила внимания. Мы поболтали еще какое-то время, я обняла каждого ребенка, со всеми попрощалась и вышла из здания. На душе лежал камень. Огромный такой булыжник, который давил к земле всем своим недюжинным весом.

Вернувшись на Торговую улицу, зашла и к Лилии. Швея не стала переубеждать меня, пожелала удачи и проводила до двери.

Я добрела до площади, уговорила одного из возничих довезти меня до Мельсона за три золотых, и мы приехали в мой дом, чтобы загрузить вещи.

Выехали сразу же, время уже близилось к обеду. Возничий, молодой парнишка с редкими усиками под носом, сказал, что в Мельсоне мы будем глубокой ночью, так что мне придется заплатить за два номера в гостинице. Я согласилась, выбора у меня не было.

Кэб покатился через арку на площадь, потом мимо Топорной, и выехал на дорогу, ведущую к району аристократии, через который она тянулась дальше, до самой столицы.

Пока город не остался далеко позади, я, почти не мигая, наблюдала за тем, как скрываются за горизонтом крыши домов.

– В гости едете? – заговорил паренек, молчавший до этого.

– Переезжаю насовсем.