— Ладно, уговорили.

Они пошли по залитой солнцем аллейке к парковке, и майор любезно распахнул перед ней дверь белой «десятки»:

— Садитесь.

Ей не хотелось садиться рядом с ним, но она заставила себя. В конце концов, каков бы ни был Никитин, благодаря ему она сейчас поедет домой.

— Я вам не нравлюсь. — Он устроился поудобнее на водительском сиденье и включил зажигание. — Что ж, вы в этом не одиноки. — Машина тронулась с места, а майор продолжал: — Я имею в виду свою бывшую жену. Интересно, что сначала я ей очень даже нравился, потому что похож на Шварценеггера — так она считала. Потом ей разонравился Шварценеггер и полюбился Брэд Питт. Именно на него и был похож ее второй муж, альфонс. К несчастью, моя супруга заболела той болезнью, которой боялась Анжелина Джоли — раком груди. Брэд Питт тут же сбежал, прихватив все ее сбережения, и операцию оплачивал я.

— Вы? — Красовская посмотрела на него, и в ее взгляде впервые появилось уважение.

— А кто же еще? — Никитин взглянул в зеркало заднего вида. — Она мать моего ребенка. Я не хотел, чтобы дочь осталась без матери. Только, — он как-то жалобно всхлипнул, — она все равно осталась без матери.

— Сочувствую вашей девочке, — отозвалась Лариса. — Она живет с вами?

Он покачал головой:

— Я желал бы этого, но как возьмешь к себе ребенка десяти лет, если ты постоянно на работе? Галочка живет с моей матерью и ко мне приходит на выходные, — мужчина невесело усмехнулся, — если они у меня выдаются.

— Вы молодец. — Красовская дотронулась до его локтя. — Огромное вам спасибо за все, что вы для меня сделали. Даже не представляю, зачем вам это было нужно…

Он снова усмехнулся:

— Я вам не нравлюсь, но вы мне — совсем наоборот, — выпалив это почти признание, Сергей покраснел. — Кроме того, мы оба очень одиноки. Разве не так?

— У вас, по крайней мере, есть дочь. — Она закусила губу. — А у меня… Наверное, уже и не будет.

— Никогда не говори «никогда», — возразил полицейский и лихо повернул влево: — Вот и ваш дом. Не беспокойтесь, я не стану напрашиваться на чашку чаю.

— А я осмелюсь вас пригласить. — Лариса взглянула ему прямо в глаза и улыбнулась. — Только придется подождать, пока я приму душ.

Его стальные глаза погрустнели:

— Я бы с удовольствием принял ваше приглашение, если бы не служба. Еле отпросился, чтобы вас встретить. Сами понимаете, начальству не нравится, когда ты постоянно занимаешься делами, не связанными с полицейскими.

Красовская покраснела. Разумеется, она все поняла. Никитин не раз отлучался с работы, чтобы помочь ей.

— Только, ради бога, не чувствуйте себя обязанной, — попросил он с какой-то жалостливой ноткой в голосе. — Вы ничего мне не должны. Я помог вам, потому что вы мне симпатичны и потому что хотел восстановить справедливость. — Он притормозил у подъезда. — Но одну просьбу все же повторю: будьте осторожны и впредь информируйте меня обо всем необычном в вашей жизни. Мне кажется, я доказал, что я ваш друг.

Она с чувством пожала ему руку:

— Да, еще раз спасибо. Я буду осторожной.

Мужчина помог ей вылезти из салона, и она окунулась в душный зной лета.

— До свидания, — Сергей помахал рукой.

— До свидания, — повторила Красовская.

Войдя в прохладный подъезд и поднимаясь по лестнице, женщина вдруг осознала, что не хочет идти домой. Странно, утром она была готова многое отдать за этот миг, а теперь возвращение в пустую квартиру вызывало дрожь во всем теле. Она с трудом сунула ключ в замочную скважину, провернула его и оказалась в пыльном пустом коридоре. Боже, как плохо быть совсем одному! Это равносильно… Равносильно… Додумать фразу она не успела. В сумочке затренькал мобильный. Ну конечно, это Геннадий, больше некому. Дисплей подтвердил ее догадку, и она ответила слегка раздраженно:

— Слушаю.

— Это я тебя внимательно слушаю, — раздался его звонкий недовольный голос. — Объясни мне, пожалуйста, я ничегошеньки не понимаю. Прихожу со своим адвокатом, а тебя уже и след простыл. Выходит, тебя отпустили? В этой организации порой возможна справедливость.

— Возможна, — отозвалась Красовская, — но не в моем случае. Чтобы выйти из этого клоповника, называемого КПЗ, за меня похлопотали.

Он задышал прерывисто, словно аллергик:

— Интересно. И кто это, позволь узнать?

— Я не собираюсь делать из этого секрета. — Лариса начала заводиться. — Мне помог майор Никитин. Помнишь, я рассказывала о нем?

— Смутно, — буркнул Геннадий. — Только я не знал, что у вас близкие отношения. И с каких пор?

— У меня нет никаких отношений с Никитиным, — уточнила Лариса, опускаясь на стул в прихожей.

— Тогда с какой стати он тебе помогал? — Он продолжал наступать, и Красовская сжала кулаки.

— Да, конечно, мы разучились делать добро просто так, — выпалила она. — Просто так, бескорыстно, помочь человеку — да быть такого не может! Конечно, Никитин мечтал со мной переспать с того момента, как меня увидел. Вот и решил вытащить из тюрьмы. Такое объяснение более логично?

Он засопел:

— Прости. Но я тоже пытался тебе помочь, даже выставил на продажу жука-скарабея. Адвокат потребовал предоплату, а я знал, что сейчас тебе нечем платить.

Лариса поднесла руку ко рту:

— Ты выставил на продажу скарабея?

Она знала, как дорог Геннадию этот артефакт. Он приобрел его в Египте, случайно, в лавке старьевщика. А потом выяснилось, что этого жука отыскали в гробнице фараона, и коллекционеры, особенно египтологи, наперебой стали предлагать ему огромные деньги, однако Быстров отказывался. И вот теперь…

— Ты продал скарабея? — У нее перехватило дыхание. — Ты решился из-за меня?

— Да, из-за тебя, — подтвердил он. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Как всегда относился. К тебе и к Стасу. Впрочем, он наверняка помог бы моей бывшей, если бы она осталась одна и попала в беду. Но я… Ты… — мужчина замялся, и Лариса перебила его:

— Геннадий, огромное тебе спасибо. Ты не представляешь, как я ценю твой поступок! Жук очень много значил для тебя, и я, наверное, тоже, если ты решился… Но теперь, когда со мной все в порядке, ты можешь не продавать его. Я разгребусь с деньгами сама, только обдумаю, что продать. С чем расстаться раньше — с дачей или квартирой.

Быстров немного помолчал, и Лариса не могла понять, одобряет ли он ее поведение. Впрочем, какая разница — одобряет или нет. Другого выхода все равно не предвидится.

— Значит, ты все-таки не нашла ни артефактов, ни денег, — констатировал мужчина. — Что ж, печально. Я знаю, что дача для тебя вроде жука-скарабея. Ты любила возиться на грядках, ходить в горы…

— Не надо об этом. — Красовская вытянула нывшие ноги. Наверное, будет гроза, которая собьет проклятую жару.