– Чудовища больше нет, мама!

Следовало ждать криков радости, объятий. Однако Елена бросилась на землю, ползала по ней, высматривая что-то важное. Видимо, нашла…

Ее плечи затряслись от плача, далеко-далеко разнеслись ее горькие рыдания. Никто не осмелился к ней подойти, даже Марфа, понимавшая, что дочка лишилась кого-то очень дорогого для себя. И только два человека, те, кто имели на это право, встали позади нее, но не со словами утешения.

– А я перед боем назвал его плутом, – горько вымолвил Ярослав.

– Клянусь тебе, Акакий, – сказал Степан, – что если какая-нибудь девушка все же решится выйти за меня замуж, первенца назову в твою честь.

…Прощание с маленьким героем было прервано новым гулом. Все увидели, как к месту трагедии быстро, едва касаясь ногами земли, движется женщина в белом одеянии. От нее шел такой неестественно белый свет, что даже в ночи были видны ее широко раскрытые глаза, где одновременно царили ужас, смятение и злоба. Кто-то в толпе крикнул:

– Белая Баба!

Ярослав было поднял лук, но Елена успела предупредить:

– Ее так просто не возьмешь!

Страх сковал людей, никто не посмел сделать даже шага вперед, чтобы прогнать ее. Однако и она не посмела приблизиться.

Наконец из горла ведьмы вырвался жуткий, истеричный смех:

– Думаете, вам простится смерть моего сыночка? Подождите, придут на вашу землю голод и мор. Придет бесправие, когда ваш свободный славянский народ добровольно подчинится другому народу – маленькому и коварному. И вот, набросив на себя ярмо рабства, отринете вы свои ценности, запляшете под дудку ваших врагов и победителей! Станете подыхать, но плясать!

Люди остолбенели, завороженные этим проклятием. А свет внезапно еще более усилился, только разливался он уже с другой стороны.

Словно с облаков, спустилась еще одна женщина, настолько красивая, что ее можно было принять за ангела; сверкающая мантия покрывала ее стройную фигуру, голову украшала серебряная корона. Елена сразу узнала ее:

– Крестная!

Белая Баба попятилась, и все поняли, что она по-настоящему испугалась. Однако успела прошипеть:

– Волшебница, даже тебе не изменить Предначертанного…

– Чтобы познать вкус свободы, – промолвила Волшебница, – нужно пройти через неволю. Но я предрекаю, что этот славный народ восстанет из мрака. А потом воспарит над миром, поражая других мудростью и знанием Истины.

Теперь насчет тебя. Ты, в сумасшедшей злобе, перешла все границы своих полномочий, стала пророчествовать целому народу, хотя никто не давал тебе на это права. Поэтому тебя я навсегда изгоняю отсюда прочь! Беги, пока молния не испепелила в порошок.

Все увидели, как Белая Баба, вечный символ несчастий и горя, начала быстро менять облик, превращаясь из молодой женщины в звероподобное существо, сильно похожее на ее убитого сыночка. Существо завизжало, завыло звериным голосом и умчалось прочь. А вслед неслось и неслось грозное предупреждение Волшебницы:

– Изгоняю прочь!

После этого Волшебница подошла к Елене, обняла, поцеловала ее и спросила:

– Ты довольна своим даром? Прости, но детства я тебя уже лишила.

Девочка не ответила, лишь сильнее прижалась к крестной.

А может, и ответила?.. Но поняли это только два человека: сама она и Волшебница.

4

Спустя несколько недель состоялся грандиозный праздник, посвященный победе над злобным чудовищем. Люди пели, смеялись, поедали пироги и сладости. Перед дворцом устроили грандиозное представление, где лицедеи изображали из себя героев великой битвы. В честь победителей звучали здравицы. И, конечно же, больше всех похвал доставалось Ярославу Железному Кулаку, как было объявлено, «Сыгравшему основную роль в этой победе». Впрочем, иначе и быть не могло. Ведь он – наследник престола!

Под конец праздника перед гостями царицы появился крепко сбитый мужик, который поклонился сначала ей, а затем всем остальным:

– А теперь, братья и сестры, обещал вам я, Фрол Золотые Руки, показать диво дивное и слово держу.

Несколько его помощников выкатили огромную деревянную птицу. Фрол продолжал:

– Мой деревянный орел может летать, как настоящая птица. Хоть сейчас унесет вас в поднебесье и доставит обратно.

– Это ты, Фрол, загнул! – раздались недоверчивые голоса.

– А вы посмотрите!

Орел поднялся в воздух, сделал там несколько кругов и опять опустился рядом со своим создателем. Все рты разинули.

– Есть смельчаки? – спросил Фрол.

– А ты сначала сам слетай, – засмеялись люди. – Потом и мы попробуем.

– Эх вы! – почесал мастер свою пышную бороду.

Все были настолько заинтригованы этим чудом, что не заметили, как Ярослав исчез из царской ложи и оказался рядом с мастером.

– Я попробую! – заявил он. – Показывай, кудесник, как управлять твоей птицей.

Мастер довольно быстро обучил царевича. Марфа хоть и не была довольна, спорить не стала. Наследник должен быть первым везде. Ярослав взобрался на деревянного орла, помахал всем рукой и взлетел.

Он поднимался выше и выше. Люди внизу показались с горошинки. Потом их закрыли густые облака. Царевич ощутил невероятную радость полета. Маг Челио летал на подобной машине в будущем, а он – уже сейчас. Это самое настоящее чудо!

Но тут же радость сменилась грустью, а та – щемящей болью. Ярослав понимал, что навсегда расстается с родным краем, что никогда больше не услышит русского говора, смеха русских детей, журчания русских рек. Сколько он выдержит на чужбине в тоске по Родине? И выдержит ли вообще?

Но иначе поступить он не мог…

Через некоторое время Фрол замахал руками, закричал: «Царевич, возвращайся!» Потом к его зову присоединились другие, однако орел бесследно исчез. Побледневшая царица вскочила, кому-то что-то грозно приказывала. И тут ей принесли письмо. Оно было от ее сына Ярослава. Марфа быстро вскрыла конверт и прочитала.

«Дорогая матушка! Прости за своевольный поступок и не жди моего возвращения. Я не вернусь никогда. Не вели в неправедном гневе казнить мастера Фрола, ибо не ведал он ничего о моих замыслах.

Почему я так поступил? Неужели разлюбил родную землю? Нет! Люблю я ее сыновней любовью. Потому и сбежал. Знал я про деревянного орла и решил, что настало время улететь на нем в другие места, другие страны, туда, где никто и никогда меня не найдет.

Когда победили чудовище, все стали приписывать мне эту победу. Только не я был главным в битве, а сестренка Елена. По закону я – наследник престола. Но поверь, матушка, более достойной и мудрой правительницы, чем твоя младшая дочь, не сыскать. Зачем мне мешать ей? Даже если бы я остался и официально отрекся от престола, нашлись бы силы, которые все равно затеяли смуту. Да еще неизвестно, как бы я сам себя в дальнейшем повел, – власть человека развращает.