вместе с капитаном госбезопасности Нагулиной. Пусть лучше жена генерал-полковника будет под нашим присмотром. Возможно, это удержит его от непродуманных решений.

— Ты уверен в лояльности этих людей?

— Не вполне. Поэтому по прибытии в Москву отряд будет расформирован.

— Верное решение. И все же не торопись. Есть обстоятельство, мешающее нам предпринять немедленные меры к пресечению деятельности Нагулина.

— Нужно завершить битву за Днепр решительной победой?

— Киев — это важно, но там сейчас Жуков и Ватутин прекрасно справятся и без Нагулина.

— Но тогда…

— Сегодня утром посол США Уильям Стэндли вручил мне письмо от президента Рузвельта. В ближайшее время Соединенные Штаты планируют объявить войну Германии и совместно с англичанами начать подготовку к высадке войск в Европе. В связи с этим Рузвельт предлагает в максимально сжатые сроки провести трехстороннюю конференцию глав США, Великобритании и Советского Союза в Рейкьявике для обсуждения новых реалий войны и исключения любых разногласий между союзниками.

— Это очень важная информация, товарищ Сталин, — задумчиво произнес Берия, — но я пока не понимаю, как она относится к решению вопроса…

— Прямо и непосредственно относится, — отрезал Сталин, недовольный тем, что его не дослушали до конца. — В письме отдельным пунктом приведена просьба президента США предусмотреть протоколом встречи доклад генерал-полковника Нагулина о боевых действиях в Китае. В Америке восхищены боевой эффективностью советских летчиков-добровольцев. Кроме того, Рузвельт утверждает, что это первый опыт совместных боевых действий советских и американских пилотов. Американский добровольческий авиаотряд «Летающие тигры» под командованием майора Клэра Шеннлота действительно принял участие в прикрытии отхода группы Нагулина после уничтожения авианосца «Дзуйкаку», так что в логике американцам не откажешь. В общем, до конференции Нагулина трогать нельзя — слишком важно для нас сохранение поставок из Соединенных Штатов.

— Значит, сразу после?

— Посмотрим, как пройдет конференция, но думаю, да. Вопрос с Нагулиным в любом случае придется решать, и лучше с этим не затягивать.

* * *

Капитан-лейтенант Хирч проснулся за час до подъема и понял, что вновь уснуть не получится. Организм в последние месяцы вел себя странно, и это уже начинало всерьез напрягать. Сначала появились головные боли, которыми раньше командир эсминца никогда не страдал. Собственно, он даже не знал, что это такое, и когда недомогание случилось впервые, это стало для него неприятным сюрпризом.

Сначала медблок эсминца легко справлялся с возникшей проблемой, но со временем снимать головную боль становилось все труднее. Сама боль проходила, но оставалось странное ощущение, что голова все еще продолжает болеть, а организм этого просто не чувствует. Труднообъяснимое состояние.

Потом появились приступы бессонницы. Глушить их химией Хирч не хотел, хотя иногда все же приходилось прибегать к соответствующим препаратам и к гипнотерапии. Как и в случае с головной болью, эффективность этих средств постепенно снижалась.

Корабельный медик тщательно обследовал командира и надолго углубился в анализ полученных результатов. Через несколько часов доктор сказал, что, скорее всего, это результат многомесячного нервного напряжения. Уверенности Хирч в его голосе не услышал. Сам же доктор вскоре признал, что не понимает, почему на Хирча почти не действуют препараты, безопасные для регулярного применения. Конечно, после введения в кровь сильнодействующего снотворного, он вырубался практически мгновенно, но злоупотреблять такой химией было нельзя. В итоге командир махнул рукой на эти, в общем-то, терпимые неудобства, успокоив себя тем, что это часть испытания, и после выполнения задачи и выхода в реальность все пройдет само собой. Вот только от недосыпа и головной боли хорошее настроение теперь посещало Хирча крайне редко.

Встав с постели, он в очередной раз подумал, что, видимо, это еще один неявный знак от командования, что он что-то делает неправильно. Надо прекращать тянуть с выполнением задачи, и, кажется, уже давно крутившаяся в голове Хирча мысль о том, как это сделать, обрела, наконец, окончательную форму.

Когда в помещение командного поста вошел старший инженер, командир уже почти два часа работал с главной консолью корабельного вычислителя, прикидывая различные варианты реализации своей идеи.

— Присоединяйтесь, лейтенант, — Хирч сделал жест рукой, указывая инженеру на его рабочее место. — Я скинул вам примерный набросок. Мне нужна всесторонняя оценка технической возможности и сроков выполнения этих работ.

Слегка озадаченный инженер активировал виртуальную клавиатуру и сосредоточился на возникших перед его глазами схемах и текстовых пояснениях.

— Командир! — раздался приветственный возглас от в хода в командный пост.

— Опаздываешь, Корф, — недовольно поморщился Хирч. — Быстро давай за пульт. Твое участие мне тоже понадобится.

— Сейчас все будет, — кивнул зам по вооружению и непроизвольно потер виски. От Хирча этот жест не ускользнул, и командир эсминца подумал, что, судя по всему, не он один испытывает проблемы с самочувствием.

Пару минут офицеры молчали, разбираясь с полученными исходными данными. Первым не выдержал Корф.

— Командир, можно узнать, зачем это надо?

— Я думал, все очевидно, — слегка изогнул бровь Хирч. — Я не хочу рисковать «Консулом Праном», а пустой транспорт снабжения все равно почти бесполезен.

— Вы хотите демонтировать одну из торпедных пусковых установок и перенести ее на транспорт, — включился в обсуждение старший инженер. — Я попробую догадаться сам. Торпед у нас осталось всего три. Это наше самое мощное оружие, но, вместе с тем, самое медленное и сильно уступающее ракетам по дальности. Вы собираетесь отправить транспорт к планете и использовать торпеды для нанесения орбитального удара. Я прав?

— Почти, — кивнул Хирч. — Только сам орбитальный удар мне не очень интересен, и торпеда в пусковой установке будет всего одна. Меня интересует реакция зараженных с Лунной базы. Я хочу создать угрозу, игнорировать которую они не смогут. Им придется задействовать для защиты планеты все, что у них есть, тем более что они не могут знать точно, куда именно пойдет транспорт. А вдруг я захочу ударить по остаткам их базы на Луне? Под маскировочными полями отличить корабль поддержки от «Консула Прана» зараженные смогут только с близкого расстояния, а значит, они будут считать, что мы все-таки решились на атаку и задействуют все сохранившиеся на базе средства противокосмической обороны, если, конечно, там что-то осталось. Транспорт не жалко — экипажа на нем не будет. Торпеду, конечно, потерять обидно, но это приемлемая цена за нужную нам информацию.

— Тогда маскировочные поля транспорта тоже нужно усилить, иначе обман быстро раскроется., — инженеру, похоже, идея понравилась. — В принципе, резервные генераторы у нас еще есть, так что это можно устроить. И еще я бы добавил кораблю поддержки несколько точек противоракетной обороны. Если по транспорту все-таки нанесут удар, велик шанс, что ракет будет не очень много, уж слишком большие разрушения мы видим на поверхности Луны. В общем, если усилить