— Нагулин у аппарата.

— Твой выход, генерал-полковник. Форсировать Днепр будем этой ночью в свете прожекторов. К вечеру как раз подтянутся понтонные части. Мне нужно, чтобы замолчали немецкие тяжелые гаубицы, и чтобы утром высадившиеся войска не сравняли с землей пикировщики. Задача ясна?

— А немецкие укрепления на западном берегу?

— У Ватутина достаточно артиллерии. Днем его артполки пристреляют цели, а перед началом переправы отработают по ним тремя боекомплектами.

— Товарищ маршал, разрешите внести предложение.

Пару секунд в трубка хранила молчание, но потом Жуков неохотно бросил:

— Слушаю.

— Не нужно ночью. К такому варианту немцы наверняка готовы. В темноте на воде цели отлично видны в свете «люстр». Наши прожектора немцы быстро выбьют — у них там все давно пристреляно, а дальше их пулеметчики и артиллеристы будут расстреливать наши плавсредства, как в тире. Понесем неоправданные потери, и не факт, что сможем высадиться на правый берег.

— А днем ко всему этому прибавятся еще и налеты «лаптежников», — резко возразил Жуков, — Считаете, это поможет нам форсировать реку?

— Не будет там немецких бомбардировщиков. И истребителей тоже не будет. Товарищ маршал, у меня здесь две с половиной сотни турбореактивных «Илов». Если завтра использовать их на южном участке форсирования, а послезавтра — на северном, мы получим подавляющее господство в воздухе над районами высадки. А ночь — лучшее время для удара по позициям немецкой артиллерии. Если вы одобрите этот план, я обещаю, что к завтрашнему утру по переправляющимся войскам ни одна немецкая тяжелая гаубица выстрелить не сможет. Ну, и прямо перед началом форсирования, «Илы» обработают береговые укрепления немцев бомбами объемного взрыва, а если что-то там все же уцелеет, к середине дня ближе к реке подтянутся гаубицы генерал-майора Цайтиуни и добьют остатки сопротивления.

— Предлагаете сдвинуть на сутки форсирование Днепра на северном участке? — Жуков все еще сомневался, но чувствовалось, что сходу отвергать мое предложение он не собирается, — Мы и так отстаем от плана. Товарищ Сталин не слишком доволен нашими успехами. С другой стороны, что-то подобное вы уже применяли при переправе через Волхов в операции по прорыву блокады Ленинграда. Тогда это привело к успеху, правда в масштабах корпуса, а не целого фронта.

— Тогда у меня и силы были совсем другие, товарищ маршал. А сейчас я могу не только обеспечить подавление обороны немцев на правом берегу и прикрытие переправ, но и нанести ракетные удары по корпусным и армейским штабам противника. Дезорганизация управления никогда не шла на пользу обороняющимся.

— Говорил же я Шапошникову, что вас надо было раньше выдергивать из Китая и привлекать к планированию операции, — спустя несколько секунд ответил Жуков, в голосе которого звучала неприкрытая досада. — А теперь из-за неверного учета особенностей боевого применения нового оружия придется все менять на ходу, и непонятно еще, что Верховный на это скажет. Готовьте авиакорпус к ночному вылету, генерал-полковник. Пока будем работать по вашему варианту, если, конечно, нам Ставка по рукам не даст.

* * *

— Русские вышли к Днепру только на двух участках, — констатировал Манштейн, глядя на висящую на стене карту, — хотя предполагалось, что они попытаются захватить сразу несколько плацдармов выше и ниже Киева. Впрочем, некоторые из присутствующих здесь офицеров высказывали сомнения по поводу обоснованности такого предположения, считая, что красные предпочтут концентрацию усилий всего на двух направлениях. Как ни странно, правы оказались сотрудники Абвера, чья специализация — разведка, а не стратегическое планирование. И это при том, что еще совсем недавно по их же данным русские войска собирались переправляться в пяти-шести разных точках. Почему они вдруг изменили свое мнение?

Манштейн остановил взгляд на генерале Рихтенгдене и полковнике Шлимане.

— Герр генерал-оберст, к сожалению, перед самым началом русского наступления Абвер лишился очень важного источника информации, позволявшего нам предоставлять вермахту столь точные сведения о перемещениях русских войск. Надеюсь, это лишь временная неудача, но в данный момент мы располагаем гораздо более скудной информацией о противнике, чем еще несколько дней назад. Высока вероятность, что русские знали о нашей осведомленности об их намерениях. На их месте я бы тоже не стал действовать по старому плану, зная, что он известен противнику. Исходя из этого, решение русского командования выглядит достаточно логичным.

— Что ж, возможно, — не стал спорить Манштейн, но было видно, что Рихтенгден его не убедил. — И все же с тактической точки зрения это очень рискованный ход. Теперь мы точно знаем, где они собираются форсировать Днепр, и можем сосредоточить здесь основные усилия люфтваффе и тяжелой артиллерии, а в случае захвата русскими плацдармов у нас остается возможность сбросить их в Днепр встречными танковыми ударами, опять же, собрав в кулак все наши силы. Сколько пехоты они смогут высадить на наш берег под сосредоточенным огнем гаубиц и ударами пикирующих бомбардировщиков? И я уже молчу об укреплениях «Восточного вала», которые просто не дадут им пересечь реку. Честно говоря, я не понимаю, на что русские рассчитывают.

Рихтенгден с ответом не торопился. Встреча с генералом Нагулиным очень многое изменила в его отношении к ситуации. Генерал был уверен, что Киев вермахту не отстоять, но способов объяснить это Манштейну он не видел. После поражения в Крыму генерал-оберст жаждал реванша. Примерно такие же настроения владели Эрвином Роммелем, желавшим поквитаться с красными за Московский котел. С другой стороны, зная, что в ближайшее время должно произойти с властной верхушкой Германии, Рихтенгден понимал, что пора зарабатывать авторитет не только в своем ведомстве, но и среди руководства вермахта, иначе продвинуться на потенциально вакантные места будет довольно сложно.

— Герр генерал-оберст, — наконец произнес Рихтенгден, тщательно подбирая слова, — я думаю, что все не так очевидно. Абвер получает сведения с разных театров военных действий, и то, что совсем недавно происходило в Китае заставляет меня испытывать серьезное беспокойство по поводу наших перспектив здесь. Я понимаю, что вам не очень приятны воспоминания, связанные с боями в Крыму, но вынужден напомнить вам о том, кто тогда был вашим противником.

— Я помню, — по лицу Манштейна пробежала тень, — но с тех пор, насколько мне известно, генерал Нагулин на Восточном фронте не появлялся.

— Он был сначала в США, а потом в Китае. Теперь же есть все основания полагать, что Нагулин вернулся в СССР. Как вы думаете, герр генерал-оберст, куда Сталин направит такого человека в первую очередь?

— Противостоящими нам русскими войсками командует генерал Ватутин. Также в подготовке наступления принимал участие маршал Жуков. Это известно из захваченных фронтовой разведкой документов и допросов пленных, — возразил Манштейн.

— У меня