с бычка, настойчиво пытался добраться до его глотки, и пока только Вовкина ловкость, да крепость его снаряжения не позволяли зверю победить. Каждый раз, когда вожак — а это явно был предводитель стаи — пытался ухватить приятеля, один из наручей мага снова оказывался у него в пасти и, не смотря на явно-магическую природу зверя, перекусить сталь у того никак не получалось.

Хотя может быть, дело было и в исключительности самой стали…

Второй рукой Вован все время норовил обхватить животное за шею, намереваясь зафиксировать положение и превратить его в сравнительно безопасный «пат»*, но слишком уж его противник был силен. Да и опытен — судя по всему.

Уверен, именно последнее не давало вожаку отдаться своей адской ярости и искать способ обойти незамысловатую, но такую надежную защиту мага.

— Да вы, парни, заигрались… — невольно расхохотался я.

Спать мы укладывались по соседству, поэтому понадобилось сделать всего три широких шага, чтобы приблизиться к увлекшимся бойцам, и тут я растерянно замер с «дробовиком» наперевес. Оружие было заряжено и готово, но передо мной стояла совсем другая проблема: пальнуть из картечницы, и не зацепить приятеля или кого-то еще из наших, оказалось просто невозможно!

Пусть примитивный фитильный замок и сам по себе был устроен так, что вовсе не гарантировал выстрела, но это ладно. Даже если все происходило «как надо», то между нажатием на спусковую скобу и самим «бабахом» — все равно проходило слишком уж много времени, чтобы так рисковать и палить к товарищу впритык. Тем более что они так увлеклись, и вместо убийства зверя, я рисковал отстрелить Вовке, как минимум, пальцы.

«…Да что же ты будешь делать…» — зло подумал я, плюнул, и уже в следующее мгновение изо всех сил засветил волчаре по «бубенцам».

Стальные набойки на сапоге способны были удивить кого хочешь, но эффект приятно удивил даже меня самого. Тварь совсем негрозно взвизгнула, и в следующую секунду я смотрел в огромную окровавленную пасть. Однако отжатая чуть раньше скоба все-таки сработала правильно, и в морду адского вожака врезалась смесь из стальных и серебряных частиц.

Выстрел разметал обломки волчьей головы метров на десять вокруг, покрыв целый кусок пространства кровавой капелью и обломками костей.

— А, блин, — простонал маг, — я же ничего не вижу! Есть кто-то рядом?

— Не, — расхохотался я, глядя на попытки лиценциата продрать глаза. — Ну, у тебя и рожа, Шарапов! — добавил я негромко по-русски, и принялся торопливо перезаряжать свою «пушку».

— От «Шарапова» слышу! — брезгливо пробормотал Вовка. — Слушай, а что это такое? — опасливо уточнил он, вытащив что-то изо рта. — Вроде на кровь не похоже…

— Волчьи мозги! — доброжелательно и не без удовольствия пояснил я.

— Буэ-уэ-э-оэ! — ответил мне маг.

В следующую секунду со стороны дороги что-то грохнуло, и когда я выскочил к нашему импровизированному шлагбауму, на его месте остались лишь обильные следы сосновой щепы, а вдаль уносилась повозка, сопровождаемая вполне обычным, может быть, только излишне ехидным женским смехом. Сваленное буквально накануне и совершенно свежее дерево, ведьма как-то сумела превратить в труху, на этом собственно, нападение на наш лагерь и закончилось.

Оставшись без вожака и колдуньи, выжившие звери тут же рванули в рассыпную. Уж не знаю: испуганные ли нашим решительным отпором, или просто из-за того, что исчезла причина, гнавшая их в самоубийственную атаку.

«…Какая ловкая чертовка!!!» — не без уважения подумал я, и повернул назад, к своим спутникам.

* * *

Бурк-ан-Брес

(1 марта 1402 года, вечер следующего дня)

Ущерб от нашей неудачной засады был не так уж и велик: погиб лишь один стрелок-горожанин, и еще двое — их же офицер и наш конюх — временно потеряли возможность продолжать путь.

Предводитель горожан потерял пару пальцев на левой ноге и в ближайшие два дня, при всем искусстве Вальдемара, не мог нормально сидеть в седле. Клоду досталось куда меньше, но рана у него была куда обиднее. На него напали, когда он отошел опорожниться.

Волк как-то умудрился поранить ему одно из полужопий, и наш молчаливый спутник изрядно потерял крови, упав без сознания уже, когда все было закончено. Насмешек он, конечно, не избежал, но это были большей частью добродушные подшучивания.

Фактически именно благодаря его самоотверженности мы и отделались лишь одним погибшим животным. Заклятье гнало волков нападать, в первую очередь, на людей поэтому у них был шанс на спасение.

Правда, разбежавшихся коней все равно пришлось собирать почти до самого полудня, а ночевать в итоге мы оправились в Бурк-ан-Брес.

Город стоял на довольно мелкой речушке — Ресузе. И хотя она тоже была частью бассейна Соны, считалась ее правым притоком, но последние сто лет река замерзала даже в самые теплые зимы. Правда, даже летом корабль вроде «Святого Германа» вряд ли смог бы по ней пройти, именно поэтому мы предпочли двигаться по основной протоке, когда попытались обогнать беглянку.

На воротах нас встретил настороженный караул.

Не так, как в принципе было принято встречать чужаков в эти непростые времена, а прямо очень-очень испуганная стража, продержавшая наш отряд до самого начала очередной вечерней службы. Мы и в самом деле явились уже к вечеру, и лишь после этого они позволили нам войти.

Уже в гостинице удалось узнать, что накануне разъезд местной стражи столкнулся с «нашей» ведьмой, и хотя ни кто вроде как не умер, но поводов для неприязни к проезжающим у них сильно прибавилось.

— Мой сосед — «Кривой» Ален — был в том дозоре, — поведал нам трактирщик. — И по его словам в повозке, кроме красивой богато одетой женщины и ее слуги-возницы, был связанный молодой парень. Вроде как из благородных. Когда они потребовали объяснить, что там у них происходит, ведьма назвала пленника «пойманным разбойником», но сам он так и не смог заговорить, хотя всячески пучил глаза и изображал несогласие… А дальше они ничего не помнят. Очнулись голозадые лишь у городских стен, когда колокола обедню били. Закляла их зловредная баба за настойчивость!

Сама ведьма в это время все удалялась, но причины переночевать в городе у нас были более чем серьезными.

Во-первых, раненным людям и животным нужно было обеспечить тепло и безопасность. Это должно было заметно ускорить процесс заживления.

Во-вторых, нам самим следовало привести себя в порядок. И дело не только в гигиене. Пропитанная кровью одежда создавала ненужную уязвимость, да и просто неудобства.

Ну и в-третьих, раз уж рядом было кладбище, следовало похоронить погибшего бойца в освященной земле. Порубить и разбросать куски по лесу, как каких-нибудь орков, такой торопливости нам бы не простили, не смотря на все заслуги. Дело, конечно, вряд ли вылилось бы в кровную месть или