— Оплата проезда стандартная. Отвезите леди на Старую Липовую в галерею искусств, и если с головы девушки упадёт хотя бы волос, вы очень пожалеете! — прорычал опешившему от моей вспышки гнева фурману и поспешил туда, где в небе парил королевский дирижабль.

Огромная махина из дерева и железа парила в воздухе, словно пушистое семечко одуванчика, поднятое порывом весеннего ветра. Я много раз смотрел на королевский дирижабль и всегда поражался тому, как такая мощная и тяжеленная конструкция может держаться в воздухе. Меня никогда не удивляли бороздящие морскую гладь гружёные бриги и фрегаты. Стальные автомёбиусы, рассекающие по улицам Лорнака давно стали обыденностью. Скорые поезда, движущиеся по монорельсам, и вовсе при желании могут работать без топливных кристаллов, а на самом обычном, добываемом в шахтах угле. Их создали ещё полтора века назад первые изобретатели, имеющие совсем крошечный магический потенциал. Но вот массивный корабль, канатами пристёгнутый к гигантскому баллону, где медленно тлели поддерживаемые воздушной магией топливные кристаллы, всегда вызывал у меня неподдельное восхищение. Чтобы ни задумал господин Миллер, талант ему даровал сам Миродержец, этого не отнять. Я на секунду замер, прищурив глаза.

На широкой мощёной крупным камнем площадке перед дворцом собралось множество придворных. Они шумно переговаривались, что-то желали на прощание, молодые девушки махали платочками, а кто-то из приятелей принца выкрикнул непристойную шутку про заждавшуюся принцессу Мари. Придворные тут же зашипели на шутника, но король никак не отреагировал на эту сцену. Бенедикт Третий стоял ближе всех к дирижаблю и широко улыбался, что-то обсуждая с… Филиппом Миллером. Сердце ухнуло вниз, когда я понял, что уже опоздал. Эндрю свесился за борт, крикнув: «Я буду скучать, отец!», а жандарм в синем мундире отвязал от дирижабля последний якорь. Налетел поры ветра, гигант поплыл вверх и в сторону от дворца.

«Остановить! Надо срочно остановить дирижабль и вернуть принца на землю!» — в бешеном ритме билась мысль у меня в висках.

Как в замедленном сне я сфокусировался на руках и начал формировать воздушный канат. Не представляя, сколько потребуется сил, чтобы остановить и притянуть дирижабль, я сконцентрировался, чтобы отдать всё, что у меня было. Благо Джейн, предчувствуя, что магия мне понадобится, передала весь свой резерв. Мысли о светловласке добавили сил и уверенности в себе, и в руках ослепительно вспыхнули голубоватым сиянием чары. В эту же секунду по периметру взлётной площади оглушающе взвыли сигнальные чары, тонко чувствующие всплески магии.

— Где нарушитель? — раздались растерянные крики жандармов. Они суматошно обшаривали взглядом толпу, и не замечали меня.

Первым, к моей неудаче, догадался обернуться Филипп Миллер.

— Это же тот самый сумасшедший! — завопил он высоким фальцетом, тем самым выдавая себя. Теперь я точно знал, что белладонну и ведьминский порошок подсыпал именно он, а не Маркус. Даже если на меня уже поступила ориентировка в городские службы, в ней всегда указывается лишь внешность и степень опасности человека. О психических заболеваниях разыскиваемых преступников горожанам не сообщают. — Скорее остановите его! Он же хочет убить принца!

Король нахмурился, кто-то из особенно впечатлительных девушек завизжал, видимо, подумав, что им тоже угрожает опасность. Однако прошла секунда, и я послал руку вперёд, накидывая лассо на удаляющийся дирижабль. Жандармы слаженно бросились ко мне, но мысленно я уже праздновал победу: Дирижабль удалось задержать! Именно в эту секунду из толпы придворных выпрыгнул комиссар Лейк и наперерез моим чарам кинул свои. Более яркие, а, следовательно, мощные, алые с фиолетовыми проблесками, они столкнулись в небе с воздушным лассо и взорвались единым фейверком.

— А-а-а-а! — раздались вокруг испуганные женские визги.

— Убийца-а-а-а! Хватайте его!

Колоссальное опустошение накрыло меня с головой. Дьявол… У меня не получилось вернуть Эндрю, а пока я буду объяснять Маркусу и Его Величеству, что произошло, Миллер не только покинет территорию Малого дворца, но и сделает своё чёрное дело. Ведь не зря он придумал столь хитроумный план, чтобы молодой принц отправился во Франконию именно на дирижабле. Неужели всё зря?! В это мгновение чей-то острый кулак прилетел мне прямо под дых, ещё один попал в селезёнку, я согнулся пополам от остро накатившей боли. Во рту явственно поселился отчётливый металлический привкус солоноватой крови, в глазах зарябило.

Уже перед тем, как потерять сознание от ещё одного удара, я услышал сухой голос Маркуса и успел удивиться:

— Запрещаю трогать господина Ксавье!

В этот раз сознание не хотело возвращаться быстро. Я несколько раз просыпался и, находясь на границе между явью и сном, слышал какую-то суету вокруг себя, незнакомые голоса, но не мог разобрать ни слова. Пару раз пытался попросить воды, но получалось лишь промычать что-то нечленораздельное. В эти моменты кто-то с запахом ментола и лекарств подходил ко мне, клал прохладную ладонь на лоб и шептал заклинание сна. В итоге, я снова проваливался в зыбкую пучину беспамятства.

— Да что вы себе позволяете! Туда нельзя!

Из очередного бесконечного сна меня вывели чьи-то крики.

— Вы вообще знаете, кто я?

— Мне плевать, — раздражённо ответил женский голос, — убирайтесь.

— Это мой коллега, — мужчина продолжал настаивать на своём.

— У вашего коллеги обширные внутренние травмы, магическое истощение, следы белладонны в ауре, а кожа обтягивает кости! Да он недоедал минимум полгода! Дайте ему, наконец, отдохнуть и прийти в себя!

— Именем короля, пропустите, или я буду требовать вашего увольнения.

— Хорошо… Но если из-за вас пациент почувствует себя хуже, то это будет на вашей совести!

Ещё несколько секунд до уха доносилась какая-то возьня, а затем хлопнула дверь, и прямо над моим ухом раздался добродушный голос шефа жандармерии:

— Ну что, спящая красавица, целовать не буду, просыпайся. Совесть-то имей, уже три дня продрых. Мог бы и «спасибо» вообще-то сказать.

Я с трудом разлепил веки, будто их кто-то тщательно замазал слизью вонючего гада, пока я спал, и увидел донельзя довольное лицо Маркуса.

— Принц Эндрю… ему нельзя отплывать на дирижабле… Филипп именно этого и добивался, — проговорил с трудом, сглатывая горькую слюну.

Почему мне так плохо? Хотя, если я спал под заклинаниями трое суток, то оно и неудивительно.

— Знаю-знаю, уже всё в порядке. — Комиссар окинул взглядом комнату, заприметил кресло в углу и ненадолго ушёл из поля моего зрения. Раздался противный скрежет ножек мебели по полу, а затем и кресло, и Маркус вновь появился перед моим взором. Шеф жандармерии, пыхтя от проделанной работы, с удовольствием плюхнулся в кресло. На долю секунды поморщился, так как подлокотники надавили ему на бока, но практически сразу же вернул на лицо добродушное выражение.