уничтожить меня, если я не сделаю с ним что-нибудь. Посаженое на поводок как пёс. Контролируемое.

— Продолжай, — коротко сказала я.

— Мама сказала мне, что Джоанна не провела тебя через стадии пробуждения твоей кровной магии. Вместо этого она подавляла твою силу. Поэтому ты ощущалась такой слабой для других ведьм, и именно из-за этого ссорились наши мамы. Моя мама говорит, что подавление силы ведьмы — это смертный грех, хуже, чем сжечь её заживо. Твоей силе надо дышать, выходить в мир и делать что-либо. Потому что если у неё нет такой возможности, она день за днём задыхается. Тебя изнуряет постоянная внутренняя борьба, хотя ты не осознаёшь, что ведёшь её. Твоя магия отчаянно желает родиться, но что-то её блокирует. Ничто не имеет особенно приятного вкуса, ничто не злит тебя и не радует. Ты чувствуешь себя пустой, живёшь в состоянии постоянного лёгкого недовольства и не можешь даже испытать сильное недовольство. Не способна испытывать какие-либо сильные чувства в принципе.

Эсте только что описала, как я чувствовала себя всю свою жизнь. Пресной, бесстрастной, не считая моих редких ночей секса, обладающей поверхностным сердцем. Вечно чувствующей себя дискомфортно в собственном теле, будто оно не совсем мне подходило, будто на меня в гардеробе надели чужое пальто; слишком маленькое, неподходящего покроя, ограничивающее и тесное.

— Большинство подавляемых ведьм сходит с ума. Многие убивают себя. Мама сказала, что раз ты Высококровная Королевская ведьма, ты либо совершишь суицид в молодом возрасте, либо окажешься достаточно сильной, чтобы это пережить. Но она никогда не простила твою мать за такой поступок, а твоя мать так и не простила её за осуждение её решения.

— Зачем маме ограничивать мою силу? При условии, что это правда, — натянуто добавила я. Всё это начинало казаться мне чересчур правдивым. Но принять это означало принять, что вся моя жизнь была ложью. Я не видела, какую выгоду могла получить Эсте, рассказав мне такую замысловато продуманную ложь. И всё же, либо она лжёт, либо вся моя жизнь была ложью; выбирай меньшее из двух зол.

— Это всё правда, — настаивала она. — Как ещё ты объяснишь, что я сделала с книгами?

Я не могла это объяснить, как не могла объяснить зажигание свечи моей волей, так что я раздражённо уклонилась от ответа.

— Позволь прояснить. Ты ведьма. Я тоже. Моя мама была ведьмой. И твоя мама ведьма, и твой папа тоже?

Она кивнула.

— И все знали, кроме меня? И вы все вели уютные беседы об этом, и приняли решение не говорить мне? Прости, но у меня пи**ец какие серьёзные претензии по этому поводу на множестве уровней!

— У меня бы они тоже были. Я бы чертовски злилась на всех. Но от этого всё не становится менее правдивым. И могу я сказать, как сильно я рада видеть тебя взбешённой? Ты никогда ни из-за чего не злилась. Ты никогда практически ничего не испытывала, ни по какому поводу. Ты больше не связана, Зо. Это изумительно! Ты полностью жива! Наконец-то.

С небольшим опозданием, по моему мнению — типа, почти на двадцать пять лет, но эй, это же всего лишь моя жизнь, хотя остальные, похоже, так не считали. Они думали, что они вправе принимать решения насчёт моей жизни, руководить мной, утаивать информацию. Если Эсте говорила правду, я всю свою жизнь была тенью себя, неспособная чувствовать, включаться в момент и наслаждаться жизнью. И именно моя родная мать приговорила меня к такой судьбе. При этом обсуждая это с другими!

Возможно, самым убедительным аргументом в пользу правоты Эсте было то, как сильно я изменилась после смерти мамы. Мой мир из блёклого стал ярким; мои органы чувств эволюционировали от пресных до многогранных, подмечающих малейшие нюансы; мои эмоции превратились из поверхностных до зажигательных, мои страсти сделались взрывными, будто открылся внезапный спускной клапан… или было убрано давнее подавление. Драконица, которая пробудилась в момент смерти мамы, никогда больше не засыпала. Это была моя магия, моя сила? Я задрожала от внезапного холодка и прищурилась.

— Я так понимаю, ты говоришь, что как только мама умерла, я освободилась?

— Да? Ты ешь всё, что попадётся на глаза? Эмоции интенсивные и стремительно меняются? Сексуальное желание выходит из-под контроля?

Я уставилась на неё с разинутым ртом. Именно так.

— Но зачем маме связывать мою силу? — повторила я.

Эсте с печальным взглядом покачала головой.

— Понятия не имею. Отчасти это и доводило мою маму до белого каления. Джоанна не озвучила объяснения. И первый ведьмовской урок: твоя мама не связывала твою силу, она её подавляла. Есть разница. Связывание делается однократно. Подавление необходимо выполнять день за днём, день за днём. Джоанна отказывалась говорить хоть слово о том, кем она была и почему подавляла твою магию. Если бы она назвала моей маме причину, хоть какую-то причину, мама постаралась бы понять. Вместо этого Джоанна угрожала ей, и твоя мать умела быть ужасающей, когда хотела этого. Ты сказала, с тобой произошло что-то странное. Что именно? Что-то ведьмовское?

Я больше не намеревалась рассказывать ей о хижине, о загадочной книге, которая писала сама себя, или о свече, которую я как будто зажгла одной своей волей. Не буду говорить, пока она не даст мне больше ответов, и пока у меня не будет время это обдумать.

— Если это правда, как ты могла скрывать это от меня все эти годы? — пылко спросила я. — Как ты можешь быть моей лучшей подругой, верить, что это правда, и никогда не говорить ни слова? Ты не думала, что я имею право знать? Хотя бы простое «Эй, ты ведьма, и твоя мама не позволяет тебе иметь силу». Просто предупреждение в общих словах, чёрт возьми.

— Я столько раз хотела тебе сказать! — запротестовала Эсте.

— Но не сказала.

— Но хотела!

— Намерения. Дорога в ад. Вымощена именно ими, — ровно сказала я.

— Есть очень много способов вымостить дорогу в ад, и иногда у тебя попросту нет хороших вариантов, — рявкнула она. — Ты не понимаешь ведьмовской мир, Зо. Есть ведьмы, против которых ты никогда не идёшь, и твоя мать была одной из них. Моя мама угрожала мне, твоя мать угрожала мне, и Джоанна Грей была самой грозной из всех, с кем я сталкивалась в этом мире, до сегодняшнего дня, до Дивинити и этого дома. Ты не знаешь этого и никогда не узнаешь — потому что ты Высококровная Королевская ведьма, которой другие ведьмы боятся и которой подчиняются — но простые Высококровные вроде меня, мы не связываемся с