выдохнул, пальцем вытер каплю крови на шее, но не стал поднимать тему произошедшего.

— Как я сказал, ваше сиятельство. Я знаю, на что иду. Король уничтожил мою семью. Моя мать умерла от горя, когда отец потерял все земли из-за ложного обвинения в измене и повесился. Всё это благодаря милости вашего отца, — он произнёс последнее слово с таким презрением, что даже Вильям нахмурился. — Я карабкался из ямы долгов каждый день на протяжении всей моей чертовой жизни. Для меня это не просто политика. Это мой долг мщения.

Эдмунд уже знал об этом. Он знал обо всех, кто замешан в дворцовых интригах. Но проверял его.

— И что вы хотите взамен? — наконец спросил Эдмунд.

— Поддержки. Лидера, который сможет объединить нас, — голос Рейнальда звучал твёрдо.

Эдмунд встал и подошёл к окну, глядя на темнеющий горизонт.

— Это опасная игра, граф. Но она мне подходит. Мы начнём с малого. Присылайте мне отчёты о всех ваших действиях.

Граф поднялся с кресла и склонил голову.

— Вы не пожалеете, ваша милость.

— Убедите меня в этом, — сухо сказал Эдмунд.

Граф развернулся и вышел из кабинета.

После его ухода в комнате воцарилась тишина. Эдмунд долго стоял у окна, глядя на тёмные холмы за горизонтом.

— Мы только что впустили к нам потенциального шпиона, — заметил Аслан.

— Шпион или союзник, — сказал Эдмунд. — Это мы скоро выясним. Пусть они принесут нам пользу, прежде чем мы решим, что делать дальше.

— Если он говорит правду, у нас появляется шанс подорвать власть короля сразу с нескольких сторон, — добавил Вильям. — Но если это ловушка…

Эдмунд развернулся к своим соратникам. Его взгляд был холодным и уверенным.

— Тогда мы покажем, что зверя, загнанного в угол, нельзя победить.

Мои прекрасные Не могу не напомнить вам про звёздочки ✨. Если вам понравилось, буду очень благодарна, если поделитесь также своим мнением

Глава 74

Я сидела на кровати, задумчиво перебирая уголок простыни. Вокруг царила полумгла — единственным источником света была свеча на тумбочке. Когда дверь мягко скрипнула, я подняла взгляд.

В комнату вошёл Эдмунд. Он задержался на пороге, пристально глядя на меня, а затем заговорил:

— Почему ты ещё не спишь?

Его голос был низким, обволакивающим.

— Ждала тебя. — ответила я, едва слышно.

Его глаза задержались на мне чуть дольше, чем обычно, и в этом взгляде было что-то неумолимое. Он подошел ближе.

— Твоя служанка сказала, ты почти ничего не ела сегодня, — произнёс он, и его тон стал серьёзным. — Почему?

Я съёжилась, как ребёнок, застигнутый за шалостью.

— Я не была голодна, — попыталась я оправдаться.

Он сел на кровать рядом со мной.

— Ты слишком худая. Это меня беспокоит, — сказал он, беря миску с виноградом.

Я хотела что-то возразить, но не успела. Эдмунд взял одну виноградину и протянул её к моим губам.

— Ешь.

— Я могу сама, — начала было я, но он пресёк мой протест коротким движением головы.

— Всё, что я даю тебе, ты должна принимать, — произнес он мягко, глядя прямо мне в глаза.

Он вложил виноградину в свои губы, а затем накрыл мои поцелуем. Его язык коснулся моего, передавая сладость плода. Щёки запылали.

— Отныне ты должна лучше заботиться о себе, Розалия, — сказал он, его пальцы нежно касались моей щеки.

Я кивнула, не находя слов.

В следующую секунду его пальцы, ещё липкие от виноградного сока, скользнули вновь к моим губам. Я повинуясь непонятному импульсу, провела языком по ним, пробуя эту сладость.

Эдмунд замер, а затем улыбнулся — улыбкой, от которой всё внутри перевернулось.

— Моя жена такая ненасытная, — произнёс он, и его голос стал ниже, будто хрипловатым.

Его рука скользнула между моих бедер. Я вздрогнула, чувствуя, как его пальцы изучают меня, где я уже пульсировала от жара.

— Ты уже такая влажная, — хрипло прошептал он.

— Эдмунд… — начала я, но голос сорвался на тихом стоне.

— Я обещал, что однажды посмотрю, как ты себя ласкаешь.

— Нет, я… — начала я, но он уже легко поднял меня и посадил к себе на колени, так, что моя спина прижалась к его груди.

— Раздвинь ноги, — его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась непреклонность.

Мой рассудок кричал «нет», но тело словно не слушалось. Руки Эдмунда крепко удерживали меня, и я подчинилась, чувствуя, как стыд накрывает меня с головой.

— Ты должна показать мне, как ты себя трогаешь, — продолжил он, горячее дыхание обжигало кожу.

Я подчинилась, опустив голову, чтобы спрятать лицо. Его ладонь накрыла мою, и он мягко повёл её вниз. Моя рука, ведомая его, оказалась там, где внутри всё пылало. Он ловко управлял ею, будто был продолжением меня. Я зажмурилась, ощущая, как стыд смешивается с чувственным томлением.

— Тебе нравится? Ты дрожишь… — его губы скользнули по моему уху, заставляя тело отозваться.

— Нет… прошу прекрати… — шёпотом ответила я, но из моих губ вырвался тихий, почти жалобный стон.

— Это “нет” звучит совсем неубедительно, — усмехнулся он, укусив мочку моего уха.

Его рука отстранилась, и в следующую секунду он облизал свои пальцы, глядя на меня так, что я буквально растворялась под этим взглядом.

— Вкусная.

Он притянул меня ближе, исследовал мое тело, заставляя выгибаться, будто подчиняясь только ему.

— Продолжай себя трогать…

Эти слова звучали так, словно он точно знал, что я уже не смогу сопротивляться. Я теряла остатки разума, не способная себя контролировать.

— Ты знаешь, как развратно выглядишь сейчас? — его голос был хриплым, почти сорванным.

Я почувствовала, как он срывает с меня ночную рубашку, оставляя полностью обнажённой перед ним. Его ладони скользнули к моим бёдрам, удерживая меня крепче.

Всё, что происходило, казалось таким новым, таким запретным, но я уже не могла остановиться.

Его пальцы наполнили меня.

— Слишком узкая, — прошептал он мне на ухо, и от его хриплого голоса всё внутри сжалось сильнее.

— Эдмунд… ещё… — выдохнула я, чувствуя, как голос дрожит от наслаждения.

— Ещё? — он провел языком по линии шеи— Я сделаю так, чтобы ты насытилась этой ночью.

— Ты моя. Навсегда.

Глава 75

Я сидела в мягком кресле возле окна, кутаясь в шаль, и медленно пила горячий отвар. Горьковатый вкус настойки уже не казался мне таким неприятным — я привыкла. Агата суетилась рядом, раскладывая завтрак на небольшой низкий столик: свежий хлеб, масло, парное молоко и тарелка с сыром и ветчиной.

Я наблюдала за ней краем глаза, но в мыслях всё ещё была там, где ночь накрыла меня туманом ощущений, обжигая и лишая сил. Эдмунд. Его