близко. Больше половины войска ушло брать замок в кольцо и двигаться дальше, но и того, что осталось с лихвой хватит на нашу маленькую дружину.

Спрятавшись за валуном, я осмотрел всех своих бойцов, дожидаясь задерживающихся, а потом отдал команду ликвидировать часовых.

Возле нашего с Тордоном костра сидели двое. Сидели и о чем-то разговаривали, нарушая все правила войны. Один умер мгновенно, когда я вонзил ему топор в шею. Только хрустнуло громко, и труп упал в костер. Его товарищ округлил рот, но вскрикнуть не успел. Свистнувший меч снес ему голову. Тордон любил проворачивать такие штуки, вот и сейчас улыбался, довольный собой.

Мы должны без шума подойти как можно ближе. Вот уже и первые палатки, в которых отдыхают солдаты. Часовые бродили и здесь. Одного я убил, а второй успел вскрикнуть, когда копье Гарда вошло ему в грудь.

Его крик привлек внимание ближайшей палатки. Солдаты выскочили, оглядываясь, и заметили вторжение.

— За Аргоса! За Нирмунд! — заревел я, с хрустом вонзая топор в плечо солдату. Тот завыл от боли, засипел, оседая вниз. — Впере-ед!

Я со всех ног бросился к центральному шатру, слыша, как мои воины поджигают палатки, убивают вольных с характерным звуком и воплями умирающих.

Переполошенные, они выскакивали из своих шатров, а я рубил, походя, и мчался вперед. Не думал, что мы зайдем так далеко, а значит нельзя упустить такую возможность.

— Когда враг заслонял горизонт! — послышались слова старой песни.

— Когда тучи сгустились вдали! — подхватил Гард, рассекая мужику глотку острием своего копья.

— Встанем мы как последний оплот! — Тордон увернулся от атаки одного и отрубил ногу воину, замахнувшемуся на него топором.

— Встанем все, ведь мы слову верны! — сразу несколько голосов подхватили песню. Бой завязался во всем лагере, а мы пели, точнее, орали под лязг и крики.

— И пойдет вперед наша рать! — крикнул я, бросая факел прямо в один из шатров.

— Собирая большую жатву! — пели, точнее уже кричали все бойцы.

— За родных, за землю стоять!

— Встанем все, ведь мы чести верны!

Большой шатер показался впереди, а перед шатром уже столпились воины в добротных латах. Они окружили прибежище генерала, планируя остановить нас любой ценой.

— Пусть мы сгинем в этом бою!

— Ведь никто вечно жить не хотел!

— Пусть поднимут чарку свою!

— Те из нас, кто останется цел!

Давняя песня, древняя. Ей меня учил еще мой отец. Я взревел от ярости и ударил ногой прямо в щит, дробя его в щепки. Воин, держащий, его охнул и осел с топором в голове. Тордон хекнул опуская свой огромный двуручник сверху на манер топора. Могучий удар рассек воину Вольных руку и разрубил его почти до груди.

— Стоять! Стоять! Не дайте им пройти! — ко мне выскочил воин, что сверлил меня взглядом с коня в прошлый раз и сходу попытался ударить меня мечом в бок.

Я успел изогнуться так, что клинок прошел по касательной и нанес ответный удар, который тот играючи заблокировал.

— Хорошо, что пришел, Эридан! — крикнул воин, широко улыбаясь. — Я мечтал встретить тебя в бою и убить лично! Меня зовут Кляйн!

— Я запомню тебя, Кляйн! Помяну кружкой эля! — я начал вращать свои топоры, приближаясь к нему.

Кляйн оказался прекрасный фехтовальщиком. Сильный, ловкий, он не давал мне возможности для удара, постоянно контратакуя. Его утонченный стиль боя аристократии Вольных земель столкнулся с моим варварским, грубым. Таким же, как я, как Бран, как Аргос. Жестокость, выраженная в боевой форме.

Клинок его жалобно звякнул и сломался, когда я зажал его топором и провернул. Сила переполняла мое тело. Аргос был щедр после осады. Мы встретились во время короткого сна и бог ликовал.

— Нет, стой! — Кляйн упал на колено.

— Времени нет! — мой топор раскроил ему лицо, и я двинулся к поредевшему строю вольных, разгоняясь для удара.

Двое бойцов рухнули, не устояв на ногах, и я вломился в шатер, тут же уворачиваясь от копья, которым меня хотел проткнуть телохранитель. Ульрих стоял за его спиной, сжимая руками, богато украшенный меч.

— Вот мы и встретились, граф! — крикнул я ему, тесня телохранителя.

— Это бесчестно! — завопил он, отступая назад.

— Убийца безоружных рассуждает о чести! — расхохотался я, подсечкой сшибая телохранителя на пол. Следующим движением метнул топор, вонзившийся не ожидавшему Ульриху прямо в грудь.

Граф удивленно посмотрел на мое оружие и осел на пол.

— Сдаюсь! — тут же поднял руки телохранитель и упал с рассеченным горлом.

— Сдается он! У нас турнир, что ли здесь? — фыркнул я недовольно, вытаскивая свой топор из груди Ульриха. От следующего удара он лишился головы.

Глава 23

Радмира вошла во двор особняка, где должны были встретится все главы кланов из их союза. Ее ужа ждала Сильви со своей помощницей и Анориэль с Каэран.

— Как прошло? — спросила глава клана Копья.

— Нормально прошло, — буркнула Радмира недовольно. Выглядела эльфийка очень уставшей. — Они поверили и отправились в правое ущелье, так что время я для нас выиграла.

У Каэран от услышанного глаза поползли на лоб. Она даже не поверила сначала в то, что услышала. Получалось, что Радмира показала Нириэль, что они идут в левое ущелье, а потом сбежала, бросив их силы и Эридана на верную смерть!

— Отлично, — Сильви довольно улыбнулась. — Значит, мы их вывели из игры. Самое время объединяться и атаковать столицу, — эта фраза Каэран, ничего не знающую о делишках глав кланов, просто добила.

' — Заговор! Это же заговор!«, — билась мысль в голове Каэран. » — Неужели моя мать в этом участвует⁈' — она в полнейшей прострации оглядывала женщин, размышляя, что ей теперь делать со всем этим. Она не хотела в этом участвовать, но и прямо заявить об этом не может, иначе… Каэран даже представлять не хотела, что с ней могу сделать.

— Кто еще с нами? — спросила Анориэль, деловито проверяя свое снаряжение.

— Служительницы храма нам помогут. Мы должны действовать быстро, — начала рассказывать Сильви. — Так как отряды готовы, мы нападем сегодня же. Нужно окружить столицу и атаковать дворец, чтобы схватить Дарию.

— Мы готовы, — Радмира, отпила из бокала вина. — Хоть и устали после перехода, но каждая минута