Наумов. Сегодня был последний урок медитативных техник в этом году. — Она замолчала, затем добавила. — Дмитрий, потренируйтесь дома, вы обязаны начать чувствовать свою силу, иначе всё это может плачевно закончиться. Вы сильный маг, только почему-то это упорно скрываете. Не скажете почему?

Я отрицательно покачал головой и направился к двери. Единственное, что я скрываю это, так сказать, цвет магии. А в остальном…

— Постараюсь, но, Анастасия Вячеславовна, мне непонятно… — я замялся. — Я никак не могу почувствовать никакого постороннего шевеления в моих жилах. Всеми фибрами этого хочу, но… — я развёл руками.

— И всё же постарайтесь, Дмитрий Александрович.

— Хорошо, — я кивнул Бурмистровой и вышел из классной комнаты.

Вот бы случилось Новогоднее чудо, и Дед Мороз подарил бы мне хоть кого-нибудь, кто смог уже объяснить, что конкретно нужно для этого сделать! Бурмистрова пыталась, но до конца суть медитации до меня донести так и не смогла. А Лазарев сказал правду, он имел лишь смутные и довольно поверхностные теоретические знания в данном предмете. У него всё получалось автоматически, и он не мог понять, как так произошло, что его потомок совершенно не ощущает собственной магии.

В столовой ко мне традиционно подсел Егор Дубов.

— Как дела? — мы задали этот вопрос вместе и рассмеялись. Затем замолчали, принявшись поглощать обед.

Почти каждый вечер мы прокрадывались в наш любимый класс и пытались разобраться с тем объёмом знаний, который пытается запихать в меня Григорий. Получилось пока только разобраться с резервом Егора. Я оказался прав, у Дубова резерв мог быть гораздо больше, но для этого были необходимы тренировки.

В отличие от меня, Егор обладал целеустремлённостью танка. Он уже научился выделять в своих ощущениях те тонкие нити магии, которые пронизывали его тело насквозь. Это он мне так свои впечатления описал. Как ему это удалось и что он в этот момент делал, когда прорвался сквозь пелену — Егор сказать не мог. Просто в один прекрасный вечер у него получилось увидеть серебристые нити, окутывающие всё его тело. Теперь же он при каждой возможности пытался найти то место, откуда эти ниточки выходят — это и есть источник магии. За него я не волнуюсь, уж кто-кто, а Егор всё найдёт.

Я же научился поднимать одного скелета, который мог только подходить, тыкать костяшкой крайней фаланги указательного пальца и говорить: «Бу!».

Никаких магических экспериментов мы больше не ставили, до тех пор, пока я, хотя бы свою магию не почувствую. Кроме того, задумчивый предок запретил мне экспериментировать по тем же причинам. Так что пока я накапливаю чисто теоретические знания.

Учителя довольно уверенно прошли курс психотерапии у штатного эмпатика. Или же он им ничем помочь не смог, и они просто сделали вид, что меня не существует, чтобы не считать себя профессионально непригодными для работы в этом учебном заведении. Я теперь никаких оценок не получаю: ни хороших, ни плохих. Сдаю я домашнее задание или нет, результат один — на меня не обращают внимания.

В конечном счёте я перестал вообще сдавать домашнюю работу. Самое интересное заключается в том, что я её делал. Не слишком качественно, скорее, это были наброски, но со ссылками на источники и собственными размышлениями. Вот только ни разу ни одной не сдал.

А пару недель назад, я внезапно понял, что мне это нравится. Мне нравится ориентироваться по основным теоретическим направлениям. Ну а то, что с практикой нелады, то позже наверстаю. Наверное. Хотелось бы в это верить.

— Дима, тебе письмо пришло, — за наш стол села Лиза, отвлекая меня от еды и мыслей. Она протянула мне конверт и мило улыбнулась. — Я свои письма забирала и увидела конверт для тебя. Он уже неделю лежит в ячейке, — она прищурила глаза и погрозила мне пальчиком. Ну не ждал я писем. Не от кого мне их получать. Я пожал плечами и забрал письмо.

— Егор, за мной отец приедет послезавтра, — пока я вертел письмо в руках, Лиза обратилась к своему брату. — Он спрашивает, тебя забрать, или вы уже решили с тётей Дарьей, кто за тобой приедет?

— Заберите, если нетрудно, — равнодушно произнёс друг. — Что пишут? — Это он спросил уже у меня.

Я же сидел с приоткрытым ртом и сильно старался не разразиться площадной руганью. Письмо было от мамы, в котором она сообщила, что мне придётся остаться в школе на каникулах.

Просто наш дом затопило. Оказывается, канализация в поместье старая и не ремонтировалась уже много лет. Она не знает, как это произошло, но трубы разорвало в хлам. Почему-то больше всего досталось моей комнате. Так что сейчас в поместье ремонт, они очень сожалеют, но очень просят не приезжать и остаться в школе, чтобы не путаться под ногами и не мешать! Вот так и написала с восклицательным знаком.

— Я остаюсь в школе, потому что мне по техническим причинам некуда возвращаться! — рявкнул я. — Егор, мне надо пару моментов уточнить, давай сегодня не будем заниматься?

— Без проблем, — Дубов улыбнулся. — Может, тебе помочь чем-нибудь? Хочешь, я у матери спрошу, можно ли тебе у нас каникулы провести?

Я целую минуту обдумывал эту мысль, но затем отрицательно покачал головой.

— Не нужно, не хочу вас стеснять.

— Глупости, — махнул рукой Егор. — Никого ты не стеснишь, другое дело, если ты не хочешь каникулы в деревне проводить…

— А вот сейчас глупости ты говоришь, — я перебил друга. — Я с удовольствием как-нибудь завалюсь к вам, но летом. Если подумать, то всё не так уж и плохо, я могу в тишине пустынного замка попробовать полноценно помедитировать.

— Ну, хорошо, — он улыбнулся немного натянуто.

— Егор, ну что ты как маленький? Ты только представь себе, как Гвэйн поведёт себя в незнакомой обстановке. Ты же сам говорил, что у вас целое хозяйство, а если он в курятник заберётся? Как мне потом твоим родным в глаза смотреть? — озвучил я свои мысли. То, что оборотень вёл себя хорошо в замке, не даёт гарантий, что он от радости и переизбытка свежего воздуха не решит разнести дом вместе с сараем на мелкие куски. Отец, конечно, всё оплатит. Но мне не хочется вгонять своего друга в трудное положение хотя бы на время, и позориться перед его родными.

— Всё-всё, не нужно мне ничего доказывать, — замахал