– Не попрошу, – сказала она.

– Ну, тогда смотри, – он чуть отвёл руку, сделав замах.

Время сгустилось патокой. Лика видела, как медленно и неотвратимо лезвие приближается к беззащитно запрокинутому горлу Матвея. Как мимо пролетает мохнатая пчела, и как рука Вернона делает лёгкий поворот и лезвие меняет направление. И ещё она видит лёгкое удивление в глазах гриза, и потом тревогу. Тревога перерастает в страх, а затем в ужас. А потом в глазах Вернона уже ничего нет, потому что они закрываются. И он уже не может видеть, как из его горла прямо на грудь и на землю потоком хлещет кровь.

Всё-таки кровь аргов сделала его почти бессмертным, думает Лика, глядя, как Вернон ещё минуту скребёт руками землю, и пытается зажать огромную разверстую рану на горле. Потом кровь покидает его тело, впитывается в землю, и он затихает навсегда.

Лика стоит над мёртвым гризом и смотрит в лицо, после смерти совсем побелевшее, но так и не утратившее серого оттенка.

– Лика, – Матвей взял её за плечи и повернул к себе, – не смотри, не надо.

– Надо. Это же мой первый. Первый убитый. Мной. Человек.

– Ты с ума сошла? Я же видел, он сам себя полоснул.

Лика подняла на него глаза и покачала головой.

– Да, – Матвей прижал её к себе. – Он сам. Ты ничего не сделала.

Лика кивнула. Пусть думает так. Она-то знает, что она сделала. Она хотела убить и убила. Пусть он был плохой. Пусть собирался её убить. Пусть она даже не жалеет о том, что сделала. Но факт остаётся фактом – она убила человека. Не пулей, не палкой и даже не ножом. Своей злостью. Она была в ярости. В такой, что представила, как он режет себе горло, и он её приказ выполнил.

– Чудовище, – прошептала она.

– Что? – Матвей прислушался.

Она помотала головой. Всё в порядке. Ну, что, может, ей сейчас пойти обратно и убить всех, кого встретит? Над ними совсем низко пролетел вертолёт. Матвей задрал голову.

– Лика, это, кажется, полиция. Бежим!

Она схватил её за руку и потащил за собой.

Большой чёрно-жёлтый вертолёт опускался на лужайку перед главным корпусом. Из него, как горошины высыпались люди в форме и в шлемах и побежали к дому. Где-то слышались выстрелы, где-то крики. Где-то бросили дымовую шашку.

Они стояли на краю рощи и ждали развязки событий. Из дома вышел Грива в капитанской форме и с недоуменной улыбкой на лице.

– Это частная собственность! – крикнул он по-английски, пытаясь перекричать рёв вертолёта. – Вы не имеете права тут находиться.

Лопасти медленно прекращали свой бег. Наступила тишина. Вперёд вышел человек в форме с непокрытой головой. Он что-то сказал, на что Грива протянул ему документы и улыбнулся. Человек в форме кивнул и принялся изучать бумаги. Потом вернул их с вежливой улыбкой и внезапно заломил Гриве руки за спину. К ним тут же подбежало ещё несколько полицейских, и вот уже Грива стоит со скованными за спиной руками. Глаза его неотрывно смотрят на офицера, посмевшего арестовать его. Лика со страхом ожидает, что сейчас офицер попадёт под гипнотическое воздействие. Но нет. Офицер подталкивает Гриву в сторону вертолёта и его уводят. Лика видит группу сбившихся в кучку людей в белых пижамах, с ними о чём-то говорит толстяк в бронежилете. Охранники, бросившие своё оружие и поднявшие руки, тоже покорно ожидают своей участи. Офицер вдруг поворачивается, видит Лику и Матвея, и стремительно идёт в их сторону.

Наверное, он здоровается, но Лика не понимает ни слова.

– Мы говорим по-английски, – сообщает Матвей.

– Хорошо. Тогда идите за мной.

И они идут: Матвей с напряжённо-собранным лицом, а Лика просто ни о чём не думая, и только смотрит на руку офицера, вернее, на его часы, выглядывающие из-под манжеты мундира.

На острове ещё отлавливали охранников и разыскивали разбежавшихся пленников-аргов. Матвей стоял у окна на третьем этаже бывших апартаментов Бореуса. Лика, забравшись в кресло с ногами, сидела нахохлившимся воробьём.

Наконец, в комнату вошёл с широкой улыбкой на лице тот самый полицейский, который и привёл их сюда.

– Ну что, молодёжь, сильно досталось?

Он говорил по-русски, и Матвей недоверчиво посмотрел на него, потом на Лику. Та безучастно разглядывала коленки.

– Мы не из полиции, – счёл нужным пояснить полицейский Матвею, – и приехали специально за вами. Спасательная операция, можно сказать.

– Как вы нас нашли? – Матвей потрогал разбитую губу и опухший глаз. – Вы очень вовремя появились.

– Сначала мы потеряли сигнал, но на всякий случай курсировали возле побережья. Яхту нашли в конечном итоге, но вас уже увезли на вертолёте. Пришлось попотеть и задействовать все резервы. Потом сигнал снова появился, и вот… мы здесь. База гризов, которую мы безуспешно искали столько лет, уничтожена. И всё благодаря вам. В общем-то, я был прав, настаивая на этом плане, хотя Йон и возражал.

– Вы специально оставили мне часы и дали возможность сбежать, чтобы я поехала в яхт-клуб? Вы же знали наверняка, что Матвея держат там? – Лика вскинула на него глаза.

– Конечно. Я сразу понял, что на том фото написаны географические координаты. Оставалось только определить место. План Бореуса стал понятен: вывезти тебя из страны в свое логово. Мы давно подозревали, что Бореус засел на севере. Он ведь серьёзно полагает себя потомком гиперборейцев. Даже имя выбрал соответствующее – Бореус. Любитель дешёвых эффектов.

Матвей слушал разговор и понимал, что эти двое знакомы, и что их связывает нечто большее, чем он даже может себе представить.

– Вы подсунули меня как наживку, – равнодушно сделала вывод Лика, – даже зная, что Матвея… нас могут убить.

– Я надеялся, что этого не произойдёт. Часы подавали сигнал о том, что с тобой всё в порядке. Потом ты, видимо, их сняла. Напрасно.

– У меня их отобрали, – она выпрямила ноги и села ровно, как судья на своём месте. – Вы могли не успеть, – вызов в её голосе заставил арга вскинуть подбородок.

– Я не мог снабдить тебя жучками или ещё какими-то средствами слежения. Их бы обнаружили. Всё должно было выглядеть естественно. Ты напугана, я понимаю. Но посмотри на это, – он сделал широкий жест. – Мы ликвидировали логово нашего злейшего врага. Мы спасли невинных людей и предотвратили похищение и убийство ещё многих. Разве это не стоит небольшой жертвы?

– Небольшой? – Лика вскочила. – Да как вы можете? Вы понимаете, что подвергли опасности жизнь человека? – Она ткнула пальцем в Матвея.

– Лика, – тот протянул руку, пытаясь успокоить её, – всё же обошлось. Я жив, ты жива…

– Случайно жив и случайно жива. Ты же понимаешь? Этим… им плевать на людей. И всегда было плевать. Все века они только делают вид, что якобы помогают человечеству.