только невротики. Это явление возникло не вчера, и христианская мораль тут ни при чем; напротив, это симптом общей бессознательности – наследия всего человеческого рода.

440 Развитие сознания – медленный и трудоемкий процесс. Прошли века, прежде чем человек достиг культурного состояния (которое мы несколько произвольно датируем изобретением письменности, то есть четвертым тысячелетием до нашей эры). Хотя с тех пор мы добились существенных успехов, эволюция сознания все еще далека от завершения. Значительные области человеческого разума до сих пор покрыты мраком. То, что мы называем «психикой», никоим образом не тождественно сознанию и его содержимому. Те, кто не верит в существование бессознательного, не понимают, что тем самым признают наше нынешнее знание о психике полным и отрицают саму возможность дальнейших открытий. С равным успехом можно заявить, что современный человек познал природу до конца. Наша психика – часть природы, и ее тайна столь же безгранична. Мы не можем дать исчерпывающее определение «природе» или «психике»; мы можем лишь описать, какими они представляются нам в настоящее время. Следовательно, ни один человек в здравом уме не вправе утверждать, что бессознательного не существует, тем более что на сегодняшний день медицинской наукой накоплены многочисленные и весьма убедительные доказательства обратного. Разумеется, подобное сопротивление вызывает не научная ответственность или честность, а вековой мизонеизм, страх перед всем новым и неизвестным.

441 Данное специфическое сопротивление неизвестной части психики обусловлено историческими причинами. Сознание – недавнее приобретение человечества и как таковое все еще пребывает в «экспериментальном состоянии». Оно хрупко, подвержено разного рода специфическим опасностям и легкоранимо. На самом деле одно из самых распространенных психических расстройств у первобытных людей состоит в «потере души», что, как следует из самого названия, означает заметную диссоциацию сознания. На примитивном уровне психика (или душа) отнюдь не считается единой. Многие первобытные люди верят, что человек, помимо собственной души, наделен еще и второй, внешней, или «лесной», душой, воплощенной в диком животном или дереве, с которым его связывает своего рода психическое тождество. Именно это Леви-Брюль называл participation mystique[178]. В случае с животным оно считается своего рода братом. Предполагается, что человек, чей брат крокодил, может спокойно плавать в кишащей крокодилами реке. Душа-дерево оказывает на человека влияние, подобное влиянию родителей. Ущерб, нанесенный внешней душе, истолковывается как нанесенный самому человеку. Представители других племен полагают, что у человека есть несколько душ. Таким образом, первобытный человек явственно ощущает, что состоит из нескольких частей. Это означает, что его психика далека от безопасной целостности; напротив, она может легко распасться под натиском неуправляемых эмоций.

442 То, что мы наблюдаем в сфере примитивного разума, никоим образом не исчезло в нашей развитой кульутре. Как я уже отмечал, наша правая рука часто не ведает, что творит левая. В состоянии сильного аффекта человек склонен забывать, кто он, причем до такой степени, что окружающие недоуменно восклицают: «Что за дьявол в тебя вселился?» Нами управляют наши настроения, мы нередко теряем благоразумие и не можем вспомнить важные факты. Мы утверждаем, что умеем владеть собой, но самодисциплина – редкая добродетель. Наши друзья и родственники могут рассказать о нас такое, о чем мы сами не имеем ни малейшего представления. Мы почти никогда не критикуем себя, зато охотно критикуем других, завороженные соринкой в глазу нашего ближнего.

443 Все эти общеизвестные факты свидетельствуют о том, что даже в нашей культуре человеческое сознание еще не достигло надлежащей степени целостности. Оно по-прежнему подвержено фрагментации и уязвимо. В некотором смысле это к счастью, ибо способность психики к диссоциации – большое преимущество: она позволяет сосредоточиться на одном предмете, отбросив все прочее, что могло потребовать внимания. Тем не менее существует огромная разница между намеренным отщеплением сознания, временно подавляющим некую часть психики, и самопроизвольным расщеплением психики, происходящим без вашего ведома и согласия, или даже против вашей воли. Первое – достижение культуры, второе – примитивное и архаичное состояние или патологическое событие и причина невроза. Это «потеря души», симптом умственной примитивности, до сих пор свойственной человеку.

444 От примитивного мышления до сознания, прочно связанного воедино, долгий путь. Даже в наши дни единство сознания весьма ненадежно: нарушить его целостность под силу даже незначительному аффекту. С другой стороны, безупречное владение эмоциями, каким бы желательным оно ни было с одной точки зрения, – сомнительное достижение, ибо оно способно лишить человеческие взаимодействия всякого разнообразия, цвета, теплоты и очарования.

2. Функции бессознательного

445 В рамках нового метода сновидение рассматривается как спонтанный продукт психики, относительно которого нельзя сделать никаких предварительных предположений, кроме того, что оно имеет некий смысл. Это не более чем предположение всякой науки, а именно, что ее объект достоин исследования. Каким бы невысоким ни было мнение человека о бессознательном, бессознательное заслуживает изучения, по меньшей мере, как вошь, которая, при всем нашем презрении к ней, вызывает искренний интерес энтомолога. Что касается предполагаемой смелости гипотезы о существовании бессознательной психики, то я должен подчеркнуть, что более скромную формулировку трудно вообразить. Она настолько проста, что граничит с тавтологией: содержание сознания исчезает и не может быть воспроизведено. Самое большее, что мы можем сказать, это что мысль стала бессознательной или была отрезана от сознания, вследствие чего ее нельзя даже вспомнить. Или же может случиться так, что у нас возникает смутное ощущение или предчувствие чего-то, что вот-вот прорвется в сознание: «идея витает в воздухе», «тут что-то не так» и т. д. В таких обстоятельствах гипотезу о латентных (скрытых), или бессознательных, содержаниях едва ли можно считать чересчур смелой.

446 Когда нечто исчезает из сознания, оно не растворяется в воздухе и не перестает существовать, как не перестает существовать исчезающий за поворотом автомобиль. Оно просто оказывается вне поля видимости; однажды мы можем снова увидеть эту машину и снова натолкнуться на мысль, забытую ранее. То же самое мы наблюдаем в области ощущений, о чем свидетельствует следующий эксперимент. Если вы прислушаетесь к какому-нибудь долгому, едва слышному звуку, то заметите, что через равные промежутки времени он то пропадает, то появляется вновь. Эти колебания обусловлены периодическим усилением и ослаблением внимания. Звук не перестает существовать; его «полнота звучания» всегда одинакова. Кажущееся исчезновение объясняется всего-навсего смещением внимания.

447 Таким образом, бессознательное состоит прежде всего из множества временно затемненных содержаний, которые, как показывает опыт, продолжают оказывать влияние на сознательные процессы. Представим себе человека, который пересекает комнату, чтобы что-то взять. Внезапно он останавливается в недоумении: он забыл, зачем встал из-за стола и что