В команду "Брюс" (Bruce) плана "Джедбург" входил американец Уильям Колби, кодовое имя Беркшир (Berkshire). Будущий директор ЦРУ тогда был 24-летним майором десантной артиллерии армии США. Задача команды "Брюс" состояла в налаживании контакта с сетью maquis под кодовым названием "Жан-Мари" (Jean-Marie), действовавшей в Центральной Франции. "Брюс" должна была организовать заброску с воздуха оружия и припасов и координировать деятельность партизан, включавшую в себя подрыв мостов, засады на патрули, диверсии на линиях связи, автомобильных и железных дорогах и атаки на железнодорожные депо, — по запросам 3-й армии Паттона.

В июне и июле 1944 года восемь американских офицеров OSS/SO и шесть радистов спрыгнули с парашютами позади вражеской линии фронта в числе девяти команд "Джедбург", большинство из которых вошло в Бретань. Эти команды организовали и вооружили более 20 тысяч человек, снова и снова перерезавших железнодорожные линии, пускавших под откос поезда и уничтожавших локомотивы, чтобы парализовать все железнодорожное сообщение в регионе. Они устраивали засады на немецкие войска и транспортные караваны на автомобильных дорогах. В результате изрядная часть немецких войск в Бретани была отвлечена на борьбу с maquis.

В августе и сентябре во Францию с командами "Джедбург" были заброшены еще 69 американцев. Как и их предшественники, они сосредоточились на организации нападений на мосты, железные и автодороги и разрыве электрических, телефонных и телеграфных линий, чем сильно мешали немецким командирам при переброске войск, поставке припасов и связи между собой. Так, железную дорогу Париж-Бове-Дьепп в последние две недели июля перерезали десять раз.

С июня по сентябрь прибывали также и оперативные группы (Operational Groups, ОГ) OSS, куда более крупные, чем команды "Джедбург". Одни работали изолированно от остальных, другие руководили группами Сопротивления в тех операциях, которые американские агенты во вражеском тылу считали жизненно важными. К достижениям ОГ следует отнести и разрыв одиннадцати кабелей электроснабжения и коммуникаций, уничтожение 32 мостов на ключевых железнодорожных линиях и шоссе в долине Роны, минирование 17 дорог, уничтожение 2 поездов, 3 локомотивов и 33 автомобилей. Вдобавок ОГ уничтожили 461 немца, ранили 467 и заставили сдаться в плен более 10 тысяч.

Вдобавок к группам "Джедбург" в "день Д" действовало 40 обычных сетей SOE. К сожалению, все благополучные сети находились не в самом подходящем месте — Нормандии. Из-за гибели двух агентурных сетей — "Проспер" (Prosper) и "Ученый" (Scientist) — тайники с оружием на севере и северо-западе Франции были весьма немногочисленны. Кроме того, две ключевые сети — "Архидьякон" (Archdeacon) и "Музыкант" (Musician) — находились под контролем Sicherheitsdienst. В результате SOE лишился восемнадцати агентов.

Некоторые сети внесли в победу немалый вклад. "Красный перец", раскинувшаяся на юге Франции вокруг Тулузы, после "дня Д" парализовала значительную часть железнодорожного движения по главным магистралям. Сеть разместила мины на десятках локомотивов и единиц подвижного состава, фактически заблокировав большинство железнодорожных депо и узловых станций в своем регионе, чем остановила все железнодорожное сообщение в долине Роны. Любой поезд, отъезжавший из Марселя в Лион после 5 июня, во время рейса неминуемо сходил с рельсов хотя бы однажды. В то же время группа "Колесный мастер" весьма эффективно изолировала расквартированную в Тулоне группу армий вермахта G, перерезав линии ее электроснабжения и связи.

Вероятно, невозможно точно оценить вклад специальных операций союзников в успех "дня Д". Однако объем железнодорожных диверсий, призванных помешать прибытию немецкого подкрепления на береговой плацдарм в течение первых сорока восьми часов вторжения, был довольно значителен. В ночь с 5 на 6 июня было проведено около 940 диверсий, что привело к разрыву как минимум 486 линий. Но на этом диверсии не кончились. На протяжении всей военной кампании диверсанты продолжали взрывать железнодорожные пути, пускать поезда под откос и выводить из строя локомотивы, в результате чего элитной 2-й танковой дивизии СС (Das Reich Panzer Division) потребовалось 17 дней, чтобы добраться из Тулузы в Нормандию, хотя при нормальных обстоятельствах на дорогу требовалось не более трех дней. Вместе с кампанией по дезинформации "Стойкость" (Fortitude), которая помогла утвердить верховное командование немцев в вере, что десант в Нормандии — лишь отвлекающий маневр, операции по уничтожению мостов и железнодорожных путей сыграли важную роль в обеспечении успеха десанта.

Диверсионные операции помогли союзным войскам и тем, что вынудили немцев перейти на радиосвязь, так что британцы могли перехватывать и расшифровывать их радиограммы. Кроме уничтожения кабельных и воздушных линий электропередачи и мостов, в специальных операциях союзных войск немало внимания уделяли уничтожению телефонных линий. Так что пять батальонов связи вермахта во Франции в "день Д" и ближайшие последующие дни удостоились беспрецедентного внимания. Отделение вермахта в Орлеане подверглось атакам трех агентурных сетей — "Отшельник" (Hermit), "Кораблестроитель" (Shipwright) и "Борец" (Wrestler). В результате к моменту эвакуации отделения в Германию оно так и не смогло восстановить ни одну из своих крупных телефонных сетей.

Специальные операции союзных войск во Франции и прочих местах продолжали преследовать немцев по мере продвижения союзных войск в Германию. В Дании с августа по сентябрь 1944 года было проведено более трехсот диверсий на железных дорогах, задержавших восемь немецких дивизий, направлявшихся на Западный фронт. Отправление 416-й легкой пехотной дивизии, запланированное на 6 октября, было отсрочено до двенадцатого из-за диверсий на железных дорогах, взорванных мостов и плотин. Попытавшись выбраться из Дании в одну из недель февраля 1945 года, 233-я резервная танковая дивизия и 166-я пехотная дивизия обнаружили, что основной преградой на пути являются диверсанты. К исходу недели более половины из 44 поездов, использовавшихся для переброски войск, все еще задерживались из-за диверсий, а шесть пошли под откос.

Наземные шпионы союзных войск и центральных держав составляли лишь часть разведывательной сети, призванной раскрывать вражеские секреты. В годы войны ее дополнила фоторазведка, развившаяся в тридцатые годы, став бесценным достоянием воюющих сторон.

Начало войны сняло всяческие препоны в применении воздушной разведки, действовавшие в мирное время. Державы больше не чувствовали необходимости скрывать свои разведывательные эскадрильи за хитроумными названиями. Но главное, это означало, что никакие дипломатические соображения больше не ограничивали масштабы разведывательных операций.

Воздушная фотография принесла пользу именно в тех областях, где и ожидалось, позволяя распознавать потенциальные цели и следить за передвижением войск. Но были открыты и новые области ее применения.

ОТ ОПОЗНАВАНИЯ К ПРОГНОЗИРОВАНИЮ

По мере того как вероятность войны летом 1939 года все возрастала, деловые поездки Сидни Коттона в Германию участились, и каждый раз Коттон добирался от Лондона до Берлина несколько иным маршрутом. Во время каждого полета Коттон и его камеры фиксировали новые скопления истребителей и бомбардировщиков на летных полях, лежавших на его пути.