Тетушка Сьюзи положила ей на плечо холодную ладонь:

– Ну что, будем звонить?

Дверь им открыла миниатюрная женщина со светлыми волосами, убранными на затылок в форме нераскрывшегося тюльпана, в бежевом кардигане, в бежевой юбке, бежевых колготках и таких же бежевых туфлях на низком каблуке, с ниткой кремовато-белых жемчужин на шее. Она пригласила гостий пройти на крыльцо и далее в дом, дважды, в каждую щеку, поцеловала тетю Сьюзи, а потом наклонилась, обращаясь к Мелоди:

– Здравствуй, Мелоди. – Голос у нее оказался тоненьким, как у маленькой девочки. – Я Глория. Очень рада с тобой познакомиться.

Мелоди улыбнулась, не зная, что сказать в ответ.

– Как доехали? – спросила Глория уже у тети Сьюзи.

– О, отлично, просто замечательно. Сегодня такой чудесный денек.

День был и вправду чудесный – теплый и по-весеннему свежий, с мягким, нежащим тело воздухом, как обычно бывает летом. В такой денек Мелоди обязательно надела бы сандалии и побежала на пляж с ведерком и лопаткой, и подоткнула бы там юбку под трусики, чтобы пошлепать по воде. Однако никаких песочных замков и хождений по воде ей не светило, потому что сегодня она распрощалась с Бродстерсом. Кентербери, конечно, находился от него всего в нескольких милях, но, как понимала Мелоди, это было все равно что оказаться в Тимбукту.

– Большое вам спасибо, Глория, – между тем говорила тетя Сьюзи женщине в бежевом, – что так быстро откликнулись. Я очень за это признательна. Все-таки у меня ей находиться было уже совсем не безопасно.

– Разумеется, я все прекрасно понимаю. – Глория опустила взгляд на Мелоди и нежно улыбнулась. – Здесь тебе будет гораздо безопаснее. Мы тебе это обещаем.

Женщина привела ее в аккуратную чистенькую гостиную с двумя диванами в цветочек и синим дралоновым каминным креслом с «ушками». На столе посреди комнаты стояли три тарелки. На одной громоздились восемь треугольных, с обрезанными корками, сэндвичей с яйцом и кресс-салатом, на другой лежала пятерка маленьких кокосовых пирожных, а на третьей красовался небольшой кофейно-ореховый тортик, возле которого покоилась серебряная лопаточка.

Стоило им войти в гостиную, как из кухни показался высокий худощавый мужчина с пепельно-серыми волосами, жидкими и любовно уложенными на безволосую макушку. В руках он нес поднос, на котором стоял заварочный чайник в лоскутной «грелке» с аппликациями в виде маленьких птичек, уравновешенный четырьмя чашками с блюдцами, вазочкой с колотым сахаром, кувшинчиком с молоком и горкой исключительно блестящих чайных ложечек.

– Всем здравствуйте! – воскликнул он, опуская на стол поднос, и сердечно улыбнулся севшей на диван девочке. – А ты, должно быть, Мелоди?

Она кивнула.

– А я Клайв, – протянул он для рукопожатия свою широкую сухую ладонь. – Очень рад с тобой познакомиться. Я слышал, у тебя выдались беспокойные времена.

Мелоди пожала плечами и подсунула ладони под ляжки.

– Ну, а здесь тихо и спокойно, ничего такого неблагоприятного у нас тут явно не случится. Ну что, налить кому-нибудь чайку?

Мелоди обвела взглядом гостиную. Она немного напоминала дом тетушки Сьюзи, поскольку здесь было так тихо, что слышалось тиканье часов, но тут все же было красивее, чем у той дома, потому что на стенах висели прелестные картины и повсюду были расставлены казавшиеся антикварными фигурки, а занавеси на окнах были плотными и уютными на вид, и сразу видно было, что в этом доме бывает много гостей – в отличие от тети Сьюзи, у которой никогда их не бывало и у которой даже не было большого заварочного чайника.

– Ну что, Мелоди, – молвила Глория, расправляя на коленях свою коричневатую юбку, – утром я позвонила в местную школу, и волею случая у них оказалось для тебе одно свободное место. Так что мы с тобой сегодня, чуть попозже, сходим в город и купим тебе форму, и уже завтра утром ты сможешь приступить к учебе. Хорошо как, правда?

Мелоди неуверенно кивнула и улыбнулась. Все это предполагалось лишь на несколько недель, и перспектива ходить в школу, где не было никакой Пенни, пожалуй, даже стоила того, чтобы уехать из Бродстерса.

– Тетя Сьюзи сказала, ты любишь рукодельничать, – продолжала Глория, – так что я записала тебя на занятия по художественным промыслам при местной церкви, а если тебе будет интересно, то можем пристроить тебя к здешним «брауни»[17]. Сама я в нашем девчоночьем скаутском отряде – Бурая Сова, так что в этом деле знаю толк. – Она умолкла и улыбнулась снова. У женщины как будто сбилось дыхание, будто она что-то делала в ужасной спешке. – Не хочешь пойти взглянуть на свою спальню? – Она кивнула и одновременно помотала головой, потом нервно рассмеялась. Создавалось впечатление, будто с ней что-то не в порядке, и она никак не может перестать говорить. – Может, лучше и попозже посмотреть, – почти что сразу ответила она сама на свой вопрос. – В общем, как бы то ни было, мне кажется, все складывается самым наилучшим образом. – Она повернулась к мужу и довольно крепко стиснула его ладонь. – Ты согласен, Клайв?

Тот кивнул и обхватил Глорию рукой за плечи, и этот его жест мгновенно вселил в душу Мелоди спокойствие и надежду.

– Полностью согласен. Единственное, чего этому дому не хватало – так это ребенка. Так что мы этому безмерно рады. Кстати, в соседнем доме живут две девочки, десяти и одиннадцати лет. Так что тебе будет с кем играть.

Все трое взрослых с улыбкой повернулись к Мелоди, и она поняла, что все ожидают от нее каких-то слов, предпочтительно выражающих благодарность. Однако это ей трудно было выразить, поскольку Мелоди не испытывала сейчас никакой особой благодарности. Потому что ей, по сути, не было дела до людей, сующих какашки в почтовый ящик и пишущих на стенах скверные слова, – по крайней мере, это удручало ее гораздо меньше, нежели то, что она оказалась в незнакомом доме, в целых милях от Кена и всего того, что было ей в жизни близко и знакомо.

– Спасибо, – произнесла она наконец. – Спасибо, что приняли меня.

Трое взрослых улыбнулись девочке, лица их облегченно просветлели. Очевидно, они сочли, что при всей своей сдержанности Мелоди на самом деле счастлива оказаться в этом доме.

– Для нас огромная радость тебя принять, – с чувством сказал Клайв. – Действительно большая радость. И не волнуйся, мы сделаем все, чтобы с тобою ничего плохого не случилось, совершенно ничего.

Мелоди напряженно улыбнулась и вжала пальцы в бедра, думая о том, что на самом деле говорить об этом уже слишком поздно.

Тетя Сьюзи пожила в доме у Глории и Клайва почти три дня, после чего со слезами на глазах засобиралась к себе домой, в Бродстерс.

– Будь умничкой, – сказала она, своей большой и пухлой ладонью поворошив племяннице волосы. – Я знаю, что ты будешь умницей, потому что ты всегда такая. Я пришлю за тобой, когда пойму, что у меня тебе снова безопасно. Когда эти ужасные люди найдут для себя более интересный объект преследований, нежели ни в чем не повинная семилетняя девочка. Это совсем ненадолго, на каких-то пару недель. – Она вытащила из рукава своего широченного платья грязный носовой платок и слишком шумно в него высморкалась. – Ты милая, чудесная девочка, Мелоди Рибблздейл. Мне тебя будет не хватать.