– Предсказания были явлены мне. Значит, и мне решать, как с ними поступить.

– И вы сами организовали Сайт?

– Мне помогают близкие люди. Без них я не мог бы делать того, что делаю.

– Кто они, вы не скажете, я полагаю?

Оракул пожал плечами:

– Хотите их номера телефонов? Записывайте, я буду говорить медленно.

Пауза. Ли подняла голову от лэптопа.

– Шутка, – сказал он весело.

– Понятно. – Ли улыбнулась, но сама услышала в своем тоне раздражение. Согнула и разогнула пальцы.

– Хотите передохнуть? – спросил Оракул.

– Нет, не надо. Чуть руки затекли. Все нормально, Джим. – Она подалась вперед: – Три вещи хотелось бы узнать.

Оракул кивнул.

– Первое: почему, как вы думаете, была вам послана эта информация? Второе: вы знаете, кто ее послал? И если да, то кто? И наконец, третье: что вы на самом деле делаете с этими предсказаниями? Вы только что говорили, что творите в мире добро – что это значит конкретно? Давно уже ходят слухи, что вы продаете информацию о будущем богатым людям. Это не кажется проявлением особого альтруизма.

Оракул положил ногу на ногу – лодыжку на колено, отвернулся к окну, и Ли проследила за его взглядом – над крышами западной стороны Мидтауна. Потом он обернулся к Ли. Лицо у него стало мрачным, но исказилось чем-то вроде улыбки:

– Я сперва отвечу на второй вопрос. Кто мне прислал предсказания – я понятия не имею. Может быть, есть какой-то код или закономерность в них, которые могли бы мне подсказать, но если даже и есть, мне ума не хватает их найти.

Как я понимаю, может быть лишь несколько возможностей, – продолжал он. – Одна – что кто-то из будущего каким-то образом присылает это мне. Другая – что этот кто-то в настоящем послал мне список того, что планирует осуществить, и заставляет все предсказания одно за другим сбываться. Или же никто за этим вообще не стоит, а все это лишь какая-то игра сил природы.

– Но ведь у вас есть какие-то предположения? – спросила Ли. – Вы с этими предсказаниями живете уже больше полугода. Если бы вам пришлось рискнуть и поставить на одну из этих теорий, какую бы выбрали вы?

Он улыбнулся:

– Я – Оракул. Если знаешь будущее, то рисковать возможности нет. Да и вообще, это несущественно. Как я получил информацию, даже почему я ее получил, – это все не важно. Главное – что я с ней собираюсь делать. Скажем так: я прочел книгу, которая, ну, допустим, учит плести коврики. Важно ли, купил я эту книгу, взял в библиотеке или даже, черт побери, украл? Нет. Важно только, действительно я начал плести коврик или же просто запомнил сведения. На следующем уровне важно, что я буду делать с ковриком, когда сплету. Я его продаю, оставляю у себя или просто выбрасываю?

Ли все это записала, перечитала последние абзацы.

– О’кей. Так как же вы на самом деле поступаете с предсказаниями? Зачем вы создали Сайт?

И опять Оракул перед ответом выдержал паузу.

Ли казалось, будто он уходит от сценария, от плана ответов, которые сперва собирался давать. И возникал вопрос: он сдвигается от лжи к правде или от правды к лжи?

– Сайт был создан в рамках некоего большего плана привлечения покупателей предсказаний. Это был способ внести в мир мысль, что есть некто, умеющий видеть будущее.

– Получилось? – спросила она, стуча по клавишам.

– Да, – ответил он. – Оракул заработал больше четырнадцати миллиардов долларов.

Руки Ли замерли.

– Так в этом и был весь смысл? – спросила она, не отрывая глаз от экрана. – Просто деньги?

Она сама услышала в своем голосе разочарование. Нет, более серьезно – разрушение иллюзии.

– С этого только началось.

– И сколько теперь?

– Не в этом дело, – ответил Оракул. – Деньги я пустил на вещи, которые не были обнародованы. Примерно треть всей наличности. На благотворительность, анонимные пожертвования, такого рода вещи.

Ли приподняла бровь:

– Тогда вы, наверное, самый крупный жертвователь в истории. А зачем?

Оракул улыбнулся:

– Что такого мог бы я устроить с четырнадцатью миллиардами, на что не хватит девяти? Неправильным казалось мне нажить столько денег и ничего для людей не сделать.

Оракул подсунул пальцы под очки, следя, чтобы они не упали, и потер глаза.

– И еще, – сказал он, – я стараюсь как-то компенсировать убийство двенадцати человек в начале всего этого.

У Ли вспыхнул репортерский инстинкт, хотя разочарование в Оракуле стало еще сильнее.

– А… как… – сумела она произнести.

– Помните бойню возле «Лаки корнер»?

– Конечно, – осторожно ответила Ли. – В прошлом году, месяцев восемь назад. Серьезное было событие.

– Это моя работа.

Ли задумалась, стараясь вспомнить подробности.

– Но ведь это было всего лишь ограбление винного погребка на Девятой, которое обернулось драмой. Случайно зашла пара патрульных копов, когда это происходило. Точно не помню, как там было, но…

– Бандиты увидели копов и начали стрелять, – скучным голосом сказал Оракул. – Первым убили хозяина, его звали Хан-Ву Парк. Потом одного из патрульных, рядового Леонарда Эспозито. Его напарник сумел выбежать из магазина и вызвать подмогу. Люди внутри магазина оказались в заложниках. В дело в конце концов вступили спецподразделения. Ребята, грабившие магазин, в переговорах заинтересованы не были. Они уже решили стать легендой, чтобы о них песни слагали.

– Как вы узнали? Вы знали этих ребят?

– Я купил стенограммы их общения с переговорщиком.

– А это законно? – спросила Ли.

Оракул пожал плечами.

– В общем, – продолжал он, – через несколько часов копы ворвались в магазин, и все пошло к чертям. Двенадцать человек. Грабители – они были просто сопляки шестнадцатилетние. Роберт Вашингтон и Эйдеваль Делюта. Покупатели – Энди Сингер, Мария-Лусия Санчес, Барри Андерсон, Шанталь Л’Грин, Аманда Самнер, Джим Раундсмен и Питер Раундсмен. Этому было восемь. Еще один полицейский, Джерри Шонесси.

Ли обдумала услышанное.

– Вас же там не было? – сказала она наконец.

– Я стоял снаружи с толпой, за оцеплением.

– Откуда тогда…

– Как вы думаете, Ли, почему копы вообще в тот магазин пошли? Потому что я им сказал. Одно из первых предсказаний было про «Лаки корнер». Тогда я еще не знал правил. Я пытался понять, обязательно ли предсказание сбудется или можно его обойти.

– И можно? – перебила Ли.

– Нет.

Короткое слово, как захлопнувшаяся дверь подвала. Оба замолчали.