Сисса Флоксиния еще раз провела ладошкой по щеке мужчины, легонько погладив кончиками пальцев белую ниточку шрама:

— И пусть только Пресветлая попробует прислать мне в Круг кого-то, кроме тебя!..

— Не примешь?

— Не приму. — В этот момент твердости ее голоса мог бы позавидовать алмаз.

Все с той же решимостью супруга мэтра Габгрона переступила порог и зашагала по окруженному ветвями деревьев проходу к виднеющемуся впереди просвету.

Эдельгрон поднял руку, осторожно протянул ее вперед, ожидая, что сила, охраняющая Круг Сиятельной, не пропустит его, отправит искать другой проход. Но его пальцы не встретили препятствий: путь был открыт. И тогда он тоже прошел в живой коридор. Оглянулся и обнаружил, что стена за его спиной вновь стала сплошной.

Больше Эд не оглядывался: незачем смотреть назад, когда все, о чем мечтал и на что не смел уже надеяться, ждет впереди. Почти бегом промчался по узкому проходу. Застыл на пару мгновений у края Круга, вбирая взглядом картину, которую сотни раз рисовал в своем воображении: белый мелкий песочек. Рассеянное, исходящее отовсюду и ниоткуда сияние. Изящная женская фигурка в центре Круга. Она стоит и смотрит на него — нетерпеливая, горячая, едва не притопывая ногой, словно девчонка. Фло. Его Фло.

Эд принялся раздеваться, скидывать с себя одну за другой одежки: жилет, рубаху, кожаный пояс, сапоги, штаны… обнажаясь, он не пытался покрасоваться своим телом, показать себя в какой-то особо выигрышной позе. Его пальцы чуть подрагивали, губы сжимались, когда какие-то узелки или застежки не давались, отдаляя встречу с женщиной, которую он все еще любил…

Сисса Флоксиния смотрела, как нетерпеливо, с каким-то внутренним раздражением, сбрасывает с себя одежды Эдельгрон. Она еще помнила его восемнадцатилетним юношей: тонким, угловатым, с нежным темным первым пушком на гладких щеках. Сейчас же перед ней был зрелый мужчина в расцвете сил. Его плечи словно стали в полтора раза шире. Загорелая мускулистая шея в обхвате, казалось, может сравниться с ее бедром. Вместо гибкой тонкой талии его живот и бока укрывали мощные пласты мышц. Он — теперешний Эд — был почти незнаком ей, и одновременно — знаком до боли, до сосущего ощущения пустоты там, где несколько минут назад ее касались широкие ладони, покрытые огрубелой кожей.

Мужчина отбросил, наконец, последнее, что прикрывало его наготу и двинулся к ней. Флоксиния считала шаги и удивлялась: отчего не содрогается земля под их ногами? Сама она уже не могла сдерживать дрожь и сбившееся дыхание. Ее любимый был прекрасен, как герои древности, но битвы, через которые он прошел, оставили на его теле свои следы. Тонкий шрам на скуле? — мелочь! Едва сдерживая всхлипы, Фло со страхом смотрела на многочисленные рубцы, покрывающие грудь, бедра, плечи Эдельгрона — и мечтала поцелуями исцелить каждый из них!

Воин приблизился. Встал в шаге от женщины. Вгляделся в темные глаза Флоксинии:

— Тебе не нравятся мои шрамы, Фло? Я противен тебе?

— Ты прекрасен, Эд! — ее голос ломался от сдерживаемых слез.

Уголки его губ чуть дрогнули, обозначив едва заметную улыбку.

— Тогда прими мои обеты, любимая, — проговорил он и запел гимны, призывая в свидетели своих клятв Тьму, Свет и Сиятельную Праматерь.

Рука мужчины медленно скользнула к паху, пальцы сомкнулись на слегка напряженной плоти, к которой тут же прилила кровь.

— Прими жизнь мою, любовь мою и силу мою, сотворенные волею Тьмы и Света, рожденные и благословленные Сиятельной Праматерью, — пел Эд, и его рука ритмично двигалась в такт напеву, а мужское естество наливалось объемом и твердостью, восставало из зарослей темных волос. — Отдам по капле крови Свету, и Тьме, и Праматери, а тебе, супруга моя, будет принадлежать все остальное, пока ты сама того желаешь.

Проговорив это, сэт Эдельгрон опустился коленями на песок, прокусил кожу на запястье и обронил пять капель темно-вишневой крови на белый песок Круга. Капли зашипели и исчезли.

Не вставая с колен, Эд протянул руку к Флоксинии, и женщина тут же поймала его ладонь, прижала вначале к губам, а затем — к груди, туда, где чувствовалось биение ее сердца.

Сисса Флоксиния принимала брачные клятвы не в первый — в третий раз, — но волновалась так, будто позабыла все предыдущие обряды. Для нее сейчас существовал только один мужчина — тот, который медленно опустился перед ней на песок и приглашающе прижал ее пальчики к испещренной шрамами груди:

— Дай мне знак, Фло, что ты признаешь меня, как мужа, что согласна привечать меня в своей постели и принимать мое семя. Подари мне первую супружескую ласку!

— Признаю, Эд, и приму твое семя, как иссохшая земля принимает благословенный дождь! — отозвалась женщина.

Она приблизилась к воину вплотную, робко, но решительно пробежалась пальчиками по его груди, нежно массируя кожу. Спустилась к животу, скользнула ниже, обхватила ладонью напряженный ствол…

Мужчина вздрогнул, простонал глухо, подался вверх, вжимаясь в теплую ладошку.

— Сегодня, Эд, ты прольешь семя на этот песок, потому что так заповедано Сиятельной, — шепнула Флоксиния, легкими касаниями лаская бархатистую головку, размазывая по ней проступившую прозрачную капельку, — но после — после ты весь, и твое семя — до капли! — будешь моим…

Еще пара десятков движений, еще несколько прикосновений — все более смелых и уверенных — и Эд, содрогаясь, излился в собственную ладонь, которую тут же прижал к песку у ног. Песок с шипением впитал подношение.

— Ну, вот и все, медленно поднимаясь и подавая руку Флоксинии, — сдавленным от волнения голосом прохрипел мужчина. — Теперь моя жизнь принадлежит тебе, Фло — так, как мы с тобой когда-то мечтали…

— И уж я-то от тебя ни за что не откажусь, Эд. Веришь?

В этот раз соленая влага проступила на ресницах мужчины.

— Верю, Фло. Тебе — верю, — прижимая жену ко все еще обнаженному телу, ответил воин.

Не в силах оторваться друг от друга, они вместе дошли до края Круга, и Флоксиния принялась помогать мужу одеваться — просто потому, что ей хотелось касаться его каждое мгновение, чувствовать каждый его вздох.

Потом, вновь погрузившись в дожидавшийся их чариот, сисса Флоксиния и сэт Эдельгрон ехали по городу, окутанному сумерками и вечерней дремой. Эд усадил жену на колени, обхватил обеими руками, уткнулся носом в ее грудь — туда, где поверх края декольте проглядывала заманчивая ложбинка.

— У меня ничего нет, Фло, — глухо произнес мужчина. — Все, что нажил — осталось второй жене. Кроме шрамов и дочери от первой жены.

— А что случилось с первой женой? — решилась уточнить сисса Флоксиния.

— Ее не стало. Какая-то магическая хворь. И меня не было рядом, когда она заболела. Я ведь служил, да и сейчас служу в Тайном Отделе. Элизии тогда только минуло два года. А когда Лиззи было почти семь — мне пришлось снова жениться. Ты ведь знаешь наши законы.