Хотела было возразить, но вдруг поняла, насколько этот эльф прав. И жестокая правда причин моей истерики заключалась в том, что мне было жалко себя. Просто безумно жалко себя… суровая, обидная, но правда. Окончательно стерев остатки слез, я все же попыталась реабилитироваться пусть хоть в глазах незнакомого эльфа и уточнила:

— Вы сказали «практически всегда», значит, бывают исключения, да?

— Нет, — он продолжал смотреть на меня с улыбкой, — просто немного смягчил формулировку, щадя твои чувства.

Это было…

— Вы очень добры! — возмущенно сообщила я.

— Стараюсь изо всех сил, — заверил он.

— А силы-то некромантские, соответственно — стараний ноль, — уже даже ничуть не обижаясь, заключила я.

— Примерно так. Как насчет последнего танца? — Эльф поднялся, протянув мне руку.

Но, отрицательно покачав головой, я осталась сидеть на полу, собирая по кусочкам себя, свое самообладание, гордость, в конце концов, и осознание того, что с самообладанием у меня примерно такие же проблемы, как и с сообразительностью.

— Знаете, — тихо произнесла я, — я тут еще немного посижу, успокоюсь, а потом пойду искать Рика.

Демонстративно выслушав, мужчина сообщил:

— Плохой план.

После чего направился к дверям, ведущим в общий зал, и, распахнув их движением руки, расслабленно хищной походкой пошел к столикам с напитками. А я… потрясенно сидя на полу, с ужасом смотрела в зал, в котором теперь танцевали лишь… призраки. Безмолвно, бесшумно, без соприкосновения с полом. Сотни и сотни призраков тех, давно погибших эльфов, что двигались в десятки раз грациознее недавних, принявших их облик некромантов…

— Бал завершен, — раздался уверенный голос того, кто все еще хранил облик создателя этого чуда. — Все адепты возвращены в свои учебные заведения, кости в склепы, ну и прочее. Так что искать кого-либо смысла уже нет.

И эльф вновь направился ко мне с двумя бокалами золотого игристого вина в руках.

«Рик…» — тоской отозвалось в душе.

И вместо боли и обиды, причем обиды на саму себя, я почувствовала злость на Норта. За то, что солгал, и из-за его обмана я с Риком даже не поговорила. И если все остальное теперь, когда мне так открыто указали на причину моих слез, потеряло значение, то вот за Рика было обидно. Норт знал, почему я так сильно хотела на этот бал. Прекрасно знал!

— Изменчивость — вот то единственное, в чем неизменны женщины, — насмешливо произнес подошедший ко мне эльф.

Мрачно взглянув на него, я спросила:

— Очередная суровая правда?

— Нет, — он рассмеялся, — просто забавно наблюдать за сменой эмоций на твоем личике. Поднимайся, пить особенное вино сидя на полу — не самое лучшее решение.

— Личико не мое, — напомнила я, продолжая сидеть на полу.

— Эмоции твои, — улыбнулся мой собеседник. — Поднимайся, я не уверен, что сидеть на этом полу сейчас безопасно.

И я подскочила в то же мгновение, затем настороженно огляделась и поняла, о чем говорил эльф, — по всему полу расползались трещины, тлен неотвратимо и стремительно захватывал замок, разрушая волшебство созданной во имя любви ночи.

— Уже рассвет? — испуганно спросила я, подходя ближе к мужчине.

С ним рядом было как-то безопаснее.

— Еще нет. — Он продолжал смотреть на меня с улыбкой, даже когда сообщил: — Магия этого места, как оказалось, сильно зависит от настроения одной конкретной особы. Мне пальцем стоит указывать или сама догадаешься?

Я… догадалась. Огляделась повторно и поняла, что все трещины тянулись к тому месту, где я недавно сидела и рыдала тут. Я, находящаяся в облике той эльфийки, ради которой этот эльф в черном и создал петлю времени, воссоздав воспоминания.

— Бал был завершен раньше времени, да? — виновато спросила я.

Вместо ответа мне протянули бокал, и, едва я взяла его, мой собеседник, задумчиво глядя на вино в собственном бокале, как-то отстранение произнес:

— У самых древних эльфийских родов существует один обычай. На празднестве по поводу помолвки посреди стола с напитками стоит бутылка, к которой до самого конца бала не прикасается никто. И лишь едва утихнет последняя нота завершающего танца, к столу приближается жених, открывает это вино и наливает исключительно в два бокала. Для него и для нее. И пара выпивала его, медленно, по глотку, глядя друг на друга, а после музыка начинала играть лишь для них двоих. Красивый обычай, не правда ли? — Мужчина взглянул на меня серо-синими, снова показавшимися знакомыми глазами и продолжил: — Обычно мы выбирали своеобразных короля и королеву бала, их танец завершал бал. Но сегодня, раз уж тут больше никого не осталось…

Намек сложно было бы не понять.

Я взглянула в бокал, покрутила его в пальцах, поражаясь золотистому цвету напитка, и спросила:

— А это та самая бутылка?

— Нет. Естественно нет. Той самой, насколько я понимаю, не было даже в ночь их помолвки. — И я увидела черноту боли, внезапно отразившуюся в глазах эльфа.

Мой настороженный взгляд не остался без внимания.

— В чем дело? — сдержанно-напряженно спросил мужчина.

— Цвет ваших глаз на секунду изменился, — почему-то прошептала я, словно боялась, что нас услышат, и заранее опасаясь реакции моего собеседника.

Но реакцией была лишь улыбка и задумчивое:

— Ты слишком сильно влияешь на это место и эту реальность.

После чего, сделав глоток, поднял бокал, просматривая напиток на свет, и произнес:

— Кстати, странно.

— Что именно?

Я вновь огляделась и поразилась тому, что весь замок замер столь же настороженно, как и я, он, кажется, действительно реагировал на мои эмоции, причем все сильнее.

— То, — мужчина вновь сделал глоток вина, — что бутылки в тот вечер не было. Странное несоблюдение традиций, крайне несвойственное эльфам. Что касается этого вина, — мне отсалютовали бокалом, — каждый год ректор столичной Академии магических искусств торжественно передает ректору Некроса специально приобретенную бутыль шафранно-мускатного из личной королевской винокурни. Вкуснейшее вино, кстати.

Глянув на свой бокал, пожала плечами и пригубила вино. Оно действительно оказалось вкусным, даже слишком. Сладкое, но не приторное, немного тягучее, с легким мускатным привкусом и оттенком аромата алой розы, которая пахнет малиной.

И каким-то образом я допила вино до конца. Искренне удивилась этому, заглянула на донышко, потом перевернула бокал, но все, что из него вытекло, — пара жалких капель.

— Странно, я вроде всего один глоток сделала, — сообщила своему эльфийского вида собеседнику.

Он посмотрел на меня, затем на свой совершенно полный бокал, задумчиво пригубил, причем именно пригубил, вино практически все в бокале осталось, и поинтересовался: