Космический телескоп «Хаббл» изучает Вселенную с 1990 г. До этого астрономы не могли получить по-настоящему ясного вида ночного неба по причине искажающего действия атмосферы, того самого, из-за которого кажется, что звезды мерцают. Наблюдать звезды и галактики через фильтр земной атмосферы – все равно что пытаться читать книгу под водой. Выведение телескопа на орбиту за пределы атмосферы и светового загрязнения Земли радикальным образом изменило астрономию. Наблюдения дальних звезд позволили ученым оценить скорость расширения Вселенной, ее возраст и состав. «Хаббл» помог открыть планеты в системах чужих солнц и подтвердить существование темной энергии и темной материи. Один этот научный инструмент совершенно перевернул наши представления о Вселенной, и его ремонт – неизбежно сопряженный с риском повредить или даже уничтожить хрупкие компоненты – это огромная ответственность.

В самый разгар обучения мы много времени проводили в тренажерах. Управление моделируемым полетом – единственная возможность для астронавтов получить сотни часов опыта, выполняя действия, которые в реальности мы совершим лишь несколько раз. Тренажеры максимально точно воспроизводят настоящий полет: те же экраны, переключатели и кнопки, те же неудобные сиденья с металлическим каркасом, те же гарнитуры и толстые справочники регламентов. Руководители моделируемых полетов разрабатывали для нас жуткие сценарии: скажем, отказ нескольких взаимосвязанных систем при нормальной работе остальных, хотя датчики ошибочно сообщают и об их поломке. Мы учились быстро решать проблемы. Часто моделирования были так устроены, чтобы на одного из нас обрушился вал проблем, что позволяло оценить, как мы работаем в команде.

Примерно в середине обучения мы отрабатывали на стенде сложную ситуацию отказа оборудования – одновременное отключение всех систем охлаждения. Их органы управления были сосредоточены в левой части кабины, где сидел командир Курт. На него сыпалась одна неполадка за другой, но благодаря таланту и опыту он выявлял самые значимые и сосредоточивался на них. Одновременно отказал компьютер. В обычной ситуации и это стало бы проблемой командира, но я, поскольку был менее загружен и мог дотянуться до клавиатуры, решил вмешаться. Пока Курт разбирался с охлаждением, я ввел команду «Элемент 16, исполнить».

Через несколько минут Курт освободился, взглянул на дисплей и удивился, что сообщение о сбое компьютера исчезло.

– Что случилось с отказом порта на FF-1?

– А я восстановил режим за тебя.

Не этот ответ он предпочел бы услышать!

– Ты сделал что?

– Восстановил режим.

Прошла секунда. Затем Курт повернулся ко мне – непростая задача, если ты одет в скафандр и туго притянут ремнями к креслу, – изо всей силы шмякнул меня по руке и прокричал:

– Никогда больше так не делай!

– Ладно, хорошо, – ответил я. – Больше не буду.

Он добился своего, и хотя я не одобрил его метода, но оценил действенность. И никогда больше не трогал ни кнопки, ни переключателя в его части кабины без его прямого указания.

Айлин Коллинз стала первой женщиной-командиром экипажа космического шаттла, полет «Колумбии» под ее руководством состоялся в июле 1999 г. Как только корабль оторвался от земли, следующим основным экипажем оказались мы и ждали старта 4 октября 1999 г. Однако на этапе выведения «Колумбии» на орбиту возникли проблемы: короткое замыкание вывело из строя цифровой блок управления центрального двигателя. Двигатель продолжил работу благодаря резервному блоку – в этом случае склонность НАСА к избыточности избавила команду от крайне рискованной попытки аварийного прекращения запуска. Тем не менее сбой был очень серьезный, и до прояснения всех обстоятельство отправлять следующий экипаж было нельзя. Полет «Колумбии» был сокращен, и после благополучного возвращения шаттла на Землю началось расследование.

Оказалось, провода в грузовом отсеке истерлись о выступающий болт – яркий пример того, как мало надо для катастрофы. Дальнейшая проверка выявила износ проводов во всех шаттлах, и ни один из них не мог стартовать до устранения неполадки. Наш запуск был перенесен на 19 ноября, а поскольку работы затянулись, на 2 декабря и затем на 6 декабря.

Эти заминки стали испытанием для всех. Когда готовишься к определенной дате, а ее сдвигают, вынуждая вновь концентрироваться на следующей, это опустошает. Однако ноябрь прошел, плановым днем запуска оставалось 6 декабря, и мы почувствовали надежду. Не успели мы вместе с семьями отпраздновать День благодарения, как уже на следующий день простились с близкими и отправились в карантин. Карантин НАСА несколько отличался от русского, будучи более строгим в одних отношениях и менее – в других, но имел тот же смысл: будущие космические путешественники перед запуском изолировались от микробов, чтобы уменьшить риск заболеть в космосе.

Как в Хьюстоне, так и в Кейпе имелись практически одинаковые помещения для экипажей, где астронавты жили во время карантина. Они больше напоминали офис, чем отель, и условия там были спартанские. Сближение шаттла с космическим телескопом должно было состояться глубокой ночью по флоридскому времени, и нам требовалось перестроить внутренние часы. Для облегчения адаптации в помещениях для экипажей было мало окон, и в периоды бодрствования их заливал ослепительный свет. Еду для нас готовили повара, имелся спортивный зал.

В карантине почти нечем было заняться, разве что просматривать бортовые инструкции (сложенные стопкой, они возвышались метра на полтора). Мы имели возможность познакомиться с частью оборудования для выхода в открытый космос и для фотографирования. Приходилось подписывать наши фотографии – не меньше тысячи – для сотрудников, обеспечивавших наш полет. В конце рабочего дня, а на самом деле утром, мы вместе смотрели фильмы.

Пока мы были на карантине, дата нашего запуска вновь была перенесена с 6 на 11 декабря. Немного раздражало, что пришлось просидеть в карантине лишних четыре дня, которые можно было пробыть дома, но все понимали, что без задержек космических полетов не бывает. Потом снова перенос на 16 декабря. К утру 16-го мы находились в карантине 20 дней и жаждали отправиться в космос или по домам. Очередная отмена! Инспекторы обнаружили дефект сварного шва внешнего топливного бака. Рабочим нужен был день на его устранение, и старт перенесли на 17 декабря.

Проснувшись тем утром, я посмотрел прогноз погоды: низкая сплошная облачность, дождь, возможно, гроза. Вероятность благоприятной для запуска погоды всего 20 % – шансы невелики, но погода в Центральной Флориде меняется быстро, поэтому обратный отсчет был продолжен. Рабочие начали заполнять внешний топливный бак, это дело многих часов. Мы снарядились и отправились к стартовой площадке. Обратный отсчет продолжается – все-таки летим! Мы заняли места, пристегнулись и начали готовить шаттл к запуску; обратный отсчет должен бы продолжаться до 20:47, планового времени нашего отрыва от земли. В обратном отсчете предусмотрено несколько «окон» – моментов, когда допускается потратить дополнительное время, то есть остановить часы и без спешки убедиться, что все идет как надо. Одно из таких окон – «Т-минус 9 минут» – за 9 минут до запуска – последний шанс оценить все факторы, которые учитываются в решении о разрешении или запрете старта. Мы долго пробыли в окне «Т-минус 9 минут»: плановое время старта наступило и миновало. В 20:52 руководитель запуска принял решение отменить старт из-за плохой погоды. Нам предстояла еще одна попытка назавтра.