– Прошу вас… – взмолилась Лайза.

– Всенепременно! – тут же отозвался виконт и, притянув к себе Лайзу, совсем не по-отечески обнял ее: – Ты такая хорошенькая, моя крошка. Хочешь, я подарю тебе замок? У меня есть прекрасный замок в паре дней пути от столицы. Не так уж и далеко, по большому счету. Ты будешь жить там, как принцесса. А я буду…

– Да, да, ваша милость. Замечательная идея! – не стала спорить Лайза, видя бесполезность подобных попыток.

Она попробовала вырваться из крепких объятий, но слабые попытки не увенчались успехом. А вырваться, дав должный отпор, Лайза побоялась.

«Не хватало еще быть обнаруженной на месте преступления… – простонала она. – О! Хоть бы Анна-Мария стала меня искать. Хоть бы нашла поскорее. Ее реакция на происходящее сейчас бы пришлась очень к месту…»

Внезапно девушка почувствовала, что хватка виконта Жиро ослабла.

– Ваша милость?.. С вами все хорошо? – всерьез испугалась Лайза.

Виконт пребывал в добром физическом здравии. Да и рассудка, в общем-то, не лишился. По крайней мере, появление кардинала Линна подтолкнуло его к осознанию недостойности своего поведения и заставило заметно покраснеть.

Воспользовавшись ситуацией, Лайза поднялась на ноги.

– Добрый вечер, ваше высокопреосвященство, – поклонилась горничная.

– Добрый вечер, дочь моя, – ответил священнослужитель, протягивая ей правую руку. – Возвращайся к гостям. Твоя госпожа тебя искала.

Лайза коснулась губами алой перчатки.

– Благодарю, ваше высокопреосвященство, – как никогда искренне произнесла Лайза.

Проводив ее взглядом, кардинал Линн вздохнул, перекрестился и покачал головой.

– Сын мой, – с присущей ему мягкостью, произнес кардинал, – позвольте заметить, вы перешли границы дозволенного. Господь прощает детей своих, но, боюсь, даже его терпения может не хватить на вас.

– Это почему же? – последовал вопрос.

Кардинал Линн вздохнул.

– Я помогу вам подняться, сын мой. Позвольте, я провожу вас.

Священнослужитель протянул виконту руку. Хозяин бала вложил в нее свою. На пальце, где еще совсем недавно блистал рубиновый перстень, теперь была хорошо заметна бледная бороздка, не ускользнувшая от внимания наблюдательного кардинала. Его высокопреосвященство резко повернул голову в сторону бальной залы.

– Так значит, это правда… – прошептал он.

Напряженный взгляд, обращенный в толпу гостей, не оставлял сомнений, что кардинал Линн только что распутал клубок происходящих в столице событий. Однако рассказывать о своей догадке кардинал пока никому не собирался. И потому, когда он наперевес с виконтом Жиро вернулся к гостям, ничто не выдавало минутного переживания его высокопреосвященства.

* * *

Около полуночи бал в доме виконта Жиро был закончен. Потеря «дворянской чести» не была обнаружена виконтом Жиро, и ничто, по мнению Лайзы, не указывало на то, что кардинал Линн заподозрил ее в этом преступлении. Кроме того, его высокопреосвященство был другом баронессы Грей и был склонен верить девушке. А значит, у воровки были все шансы не услышать своего имени в контексте состоявшегося ограбления.

Все это сообщила Лайза господину Маске в ту же ночь. После недолгого молчания, девушка рассказала своему нанимателю и о разговоре с Джоном.

– Помнится мне, что была у вас кандидатура на роль главы заговора, – добавила Лайза, так и не дождавшись ответа от Маски. – Помнится мне, что вы крайне заинтересованы были тайным приездом барона Грея в столицу.

Маска поднял голову, так чтобы поля шляпы не мешали ему видеть лицо Лайзы. Его пристальный взгляд смутил девушку.

– Я только хотела сказать, что из этого следует лишь один вывод: вы подозревали именно барона Грея…

– Да, на него все указывает, – кивнул господин в черном. Скрывать это далее, очевидно, уже не имело смысла. – Но доказательств его вины у меня нет, как нет весомых доказательств твоей вины у Полковника.

Лайза прикусила губу. Было неразумно предлагать это и все же:

– Я могла бы поискать доказательства…

– Чтобы Джон окончательно убедился в твоей виновности? Нет, Лайза. Не смей рисковать. Мне нужна еще честь графа Кантени. А тебе, я полагаю, вовсе ни к чему оказаться за решеткой.

– Но Анна-Мария сможет меня защитить!

Маска двинулся вперед, плащ его разошелся, и воровка увидела, что рука молодого человека покоится на рукояти кинжала.

– Так вот, значит, откуда смелость у тебя взялась, – прошипел господин в черном. – А как же твое нежелание втягивать ее в это дело? Что же с твоим недовольством относительно использования баронессы Грей?

– Она все равно уже втянута. А я… Я хочу помочь вам… – Лайза виновато опустила голову: – И ей. Если барон Грей действительно заговорщик, то чем раньше это будет доказано, тем скорее Анна-Мария покинет этот дом и окажется в безопасности.

Господин в черном все же не согласился с доводами Лайзы. Он ушел, оставив девушку наедине с ее мыслями. И мысли эти были невеселыми. Воровка думала, что напрасно рассказала Маске правду. Не сделай она этого, она бы продолжала пребывать в счастливом неведении относительно собственного страха за юную баронессу, возникшего так не к месту, и привязанности, которая, вопреки желанию Лайзы, крепла с каждым днем.

Услышав ответ секретаря кардинала Линна, господин Кристиан Блодхон пришел в бешенство.

– Но я вас не о праздном разговоре с его высокопреосвященством прошу! – взревел Полковник.

В ответ на это священник спокойно повторил, что речь идет о жизни кардинала, и, учитывая это, неразумно продолжать настаивать на встрече даже ради торжества справедливости.

– Справедливость угодна Богу! Его высокопреосвященство не может этого не понимать.

Однако секретарь кардинала уже не слушал полицейского следователя. Привычным вялым движением оправив рукава рясы, он оглянулся вокруг. Посетителей кроме полковника Блодхона не было, так что священник с поклоном скрылся в покоях кардинала.

– И что мне прикажете теперь делать? – вздохнул полицейский, разглядывая резные украшения на двери.

Полковник, как несложно догадаться, говорил о своих действиях относительно преступления, совершенного в доме достопочтенного виконта Жиро. Опросив свидетелей и единственного пострадавшего, полиция установила точное время и место лишения чести. Виконт Жиро также не без труда припомнил, что некая дама была подле него и выказывала недовольство относительно недопустимости поведения хозяина бала.

– А я ведь только хотел восхититься ее красотой! – объяснял свое поведение виконт, заметно краснея под пристальным взглядом Полковника.