– Зачем ты это сделал? – поинтересовалась Жозетта, поднимая с пола панталоны и сумочку.

– Так она поймет, что у меня гости, и не станет мешать.

– Мои шпильки. – Жозетта было наклонилась, чтобы их подобрать, но Кэмерон схватил ее за запястье.

– Мадам, ваши губы опухли, волосы пребывают в ужасном беспорядке, а платье не только помято, но и расстегнуто. Так что – ты пойдешь со мной или останешься, чтобы поздороваться с моей чрезвычайно болтливой служанкой?

Бренди, бенье и красивая женщина. Несмотря на несколько неприятных событий, день Кэмерона не мог бы сложиться лучше, даже если бы кто-то предложил ему луну с неба.

Одетый в одни лишь брюки, он валялся в постели, облокотившись спиной о подушки, и наблюдал за Жозеттой, рассматривающей куклу вуду, оставленную у него на подушке прошлой ночью. Жозетта сидела на постели, подвернув под себя ноги. Она накинула белую рубашку Кэмерона и подвернула рукава. Он совсем не возражал бы, чтобы она оставалась одетой подобным образом все три дня, оставшиеся до его отъезда.

В отдалении церковный колокол пробил пять раз. Кэмерон и Жозетта едва не перегрелись, занимаясь любовью последние несколько часов. Но потом Кэмерон остудил их обнаженные тела водой из кувшина. И вот теперь они чувствовали себя прекрасно. Кэмерон даже отодвинул тяжелые шторы, закрывавшие выход на балкон, впустив в спальню легкий летний ветерок. Жизнь в полутемных комнатах в самое жаркое время года ужасно его раздражала.

– Ты поняла значение этой куклы?

Жозетта прищурившись посмотрела на пухлое сердце со свисающими из него нитками и зарделась.

– Мне… мне нужно немного подумать. Во всяком случае куклу эту подкинула не мать и не один из моих братьев. Они таких не делают. И шьют совсем не так.

– Только не говори мне, что Рене и Бастьен играют в куклы. – О, Кэмерон мог бы использовать эту информацию.

Жозетта подняла голову.

– Осторожнее. Не стоит легкомысленно воспринимать умение моих братьев обращаться с иголкой и тканью. Ты забыл, кто наша мать?

– О, ты обиделась. – Кэмерон протянул руку и начал легонько поглаживать колено Жозетты, выглядывающее из-под рубашки. Его рубашки. Господи, какая же она чудесная. А в такие моменты, как этот, даже чудеснее, чем всегда. Такая свободная и раскованная, живущая сегодняшним днем. – Чему же обучала вас мать?

Жозетта отложила куклу на прикроватный столик и взяла в руки сумочку.

– Бастьен живо интересовался свойствами трав и кореньев. Из него получился прекрасный guérisseur[21].

– Бастьен – целитель? Хм. Кто бы мог подумать.

Жозетта перекинула через плечо густую копну волос.

– У большинства людей есть свой тайный внутренний мир, разве нет? Бастьен не очень стремится показывать эту сторону своей жизни. Поэтому почти никто не знает о его способностях.

Кэмерон погладил внутреннюю сторону бедра Жозетты. Эти простые прикосновения к ее шелковистой коже умиротворяли и успокаивали.

– Тогда расскажи мне о своем тайном внутреннем мире.

На губах Жозетты заиграла еле заметная улыбка.

– Мне казалось, мы говорим о моем брате. Знаю, ты не очень его жалуешь, но и у него есть свои принципы.

– Только они очень ничтожны и глубоко запрятаны, – проворчал Кэмерон.

Оставив без внимания едкое замечание, Жозетта открыла сумочку и достала оттуда маленький пакетик.

– Как думаешь, из чего это сделано?

– Жозетта, убери эту гадость.

– Бастьен сказал, что предпочитает изделия из овечьих кишок.

– Надеюсь, наш приятель сначала вынимает их из овцы. – Кэмерон рассмеялся собственной шутке.

– Не смешно.

– А на мой взгляд, очень. Меньшее, что ты можешь сделать, – это успокоить меня своей улыбкой. А лучше отложи сумку и иди ко мне.

Глаза Жозетты округлились.

– Ты хочешь снова заняться любовью?

Кэмерон улыбнулся.

– С удовольствием, если бы мог. Но одна часть моего тела пока отказывается сотрудничать. – Не желая двигаться, Кэмерон протянул руку и поманил Жозетту к себе. – Иди ко мне, mon chaton[22].

Жозетта поставила сумочку на столик и подползла к Кэмерону.

– Несколько минут назад ты назвал меня дикой кошкой, а теперь я котенок?

– М-м-м. – Кэмерон притянул Жозетту к себе, и тело немедленно поблагодарило его за это.

Теперь он испытывал совсем иной вид наслаждения. В отличие от ярких вспышек удовольствия, что он пережил за последние несколько часов, ощущение тела лежащей на нем Жозетты было сродни медленно струящейся успокаивающей реке. Никакого вожделения. Ни сжигающего изнутри желания. Лишь умиротворение.

Кэмерон поцеловал Жозетту в макушку, а потом, действуя инстинктивно, положил руку на ее спину и легонько провел пальцами, слегка касаясь.

– М-м-м, как хорошо, Кэмерон. Пожалуйста, не останавливайся. – Жозетта покрыла поцелуями его грудь, а потом прижалась к ней щекой. – Я слышу, как бьется твое сердце. Так ровно, уверенно. И сильно. Как если бы ты мог жить вечно.

Рука Кэмерона скользнула по волосам Жозетты, пробежалась по ее спине и остановилась на округлых ягодицах.

– У тебя самые гладкие, крепкие и красивые ягодицы на свете.

Тихо засмеявшись, Жозетта провела ногтями по его коже, и его мышцы напряглись.

– Впервые увидев тебя на пороге своего дома, я ни за что не догадалась бы, что ты любишь такие ласки.

– А мы ласкаемся? – Что бы это ни было, он не собирался останавливаться. Такие вот нежные объятия и легкие прикосновения казались Кэмерону не менее чувственными, чем занятия любовью. Он снова поцеловал Жозетту в макушку, а потом крепко обнял ее, и из его груди вырвался тихий вздох.

– Меня никогда так не обнимали, – полусонно произнесла Жозетта. – Это так необычно.

– Даже когда ты была ребенком?

– Никогда, – пробормотала Жозетта. – Мать знать меня не хотела, поэтому заботу обо мне взял на себя Рене. Он держал меня за руку, чтобы я не выпала из лодки, не свалилась с крыльца и не утонула в болоте. Но на этом его забота заканчивалась. Он был слишком юн, чтобы взваливать на себя такую ношу. Да и что ему было известно о воспитании? И все же я всегда знала, что небезразлична ему. Он делал для меня все, что мог.

Кэмерон не знал, что и сказать. Ребенком он никогда не испытывал недостатка в любви. Он даже представить себе не мог жизни без материнской заботы. Жозетту никогда не обнимали? Черт, должно быть, ее жизнь в браке была полностью лишена тепла и страсти. Внезапно Кэмерон ощутил острую потребность исправить эту ошибку. Зарывшись пальцами в волосы Жозетты, он принялся легкими движениями массировать ее затылок и шею.