на ее половину кровати и провалился в беспокойный сон. А на утро меня разбудил звонок. Алиса сбежала из больницы.

* * *

Алиса

Грустно покидать квартиру, где наконец-то мы обрели счастье, потому что были там вместе. Наша ночь состояла из кратковременного сна и любви. Мы тонули в этом необъятном чувстве, в ласке и наслаждении. Никогда еще не ощущала себя настолько полноценной, как прошлой ночью с Аланом. Кто бы сказал ранее, что только с ним я обрету гармонию и радость, рассмеялась бы этому человеку в лицо. Но моя реальность сложилась так, что без моего любимого хама я не буду полноценной. Сумасшествие какое-то! Прожить тридцать лет и влюбиться так всепоглощающе, что даже голова кружилась от переполнявших чувств в юнца, малолетку, того кого считала мерзавцем. Уму непостижимо!

Лежала в кровати, рассматривала его лицо и не верила, что эти мгновения реальны. Грудную клетку разрывало от эмоций, сердце сжималось от нежности и чего-то необъятного, чему я не могла подобрать слов. Мне даже трудно было дышать от переизбытка чувств. Рассматривала длинные ресницы, подрагивающие во сне, высокие скулы, прямой нос с небольшой горбинкой, чувственные губы и не верила, что не замечала раньше насколько он красив. Ни один мужчина не сравнится с ним в красоте на этой грешной планете. А когда Алан распахнул глаза и встретился со мной взглядом льдисто голубых глаз, провел рукой по моей щеке и произнес:

— Как хорошо, что ты реальна. Боялся, что вчерашний день был только сном.

В груди растеклось тепло, согревая каждую клеточку тела и заставляя сердце биться чаще.

После мы занимались неторопливым, нежным сексом, смотрели в глаза друг другу, держась за руки и переплетаясь телами. Это был акт не только слияния тел, но в первую очередь слиянием душ.

Про беременность я пока так и не рассказала Алану. Не скрою, боялась, что он тоже будет сомневаться во мне и откажется от наших отношений. А так хотелось хотя бы на какое-то время задержаться в этом кратком и хрупком моменте счастья. Но обманывать мужчину тоже не входило в мои планы. Решила для себя, что как только мы окажемся в безопасности и желательно на другом от Володи континенте, тогда сознаюсь в беременности. Все остальное будет зависеть только от мужчины и его взглядов на жизнь. Конечно мне будет больно в случае его отказа от меня, точнее от нас. И будет мучительно смириться с жизнью без него. Но разве могу я предать собственного ребенка, который уже живет во мне, растет, развивается? Все решено. И стать частью нашей с ребенком жизни или выбрать беззаботные будни, решать только Алану.

Уезжали из нашего временного гнездышка с тревожным чувством. Страшно было покидать защиту этих стен. Всю дорогу до аэропорта провели в тягостном молчании. Бейсболки, солнцезащитные очки и мешковатая обычная одежда, помогающая слиться с толпой в надежде, что до прохождения паспортного контроля нас никто не узнает. С таксистом маскировка сработала. Ему оказалось плевать кого везти и куда, главное, чтобы заплатили по счетчику, а еще лучше чаевые сверху дали. Подъехав к аэропорту, я занервничала еще сильнее.

— Все в порядке, Мандаринка. Еще немного и все останется позади, — улыбнулся Алан, успокаивая меня.

И все шло согласно плану. Мы забрали документы из ячейки камеры хранения аэропорта и шли к выходу на посадку. Нас отделяло каких-то сорок минут от желаемой свободы. Алан держал меня за руку, поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. Это нехитрое движение успокаивало, несмотря на то, что во мне засело едкое предчувствие надвигающейся беды.

Шум и голоса привлекли внимание. Охрана аэропорта стремительно двигалась к нашему выходу. Напряглась, понимая, таких совпадений не бывает. Как в замедленной съемке, люди в форме, окружили нашу пару.

— Алан Демидов? — обратился крупный мужчина из службы безопасности к моему мужчине. — Просим пройти вас с нами.

— Ребят, что случилось? У нас посадка началась, — разговаривал с ними спокойно и даже чрезмерно расслаблено, а я же натянулась как струна и боялась даже пошевелиться. Ситуация казалась настолько абсурдной, что я даже ущипнула себя, чтобы убедиться в ее реальности.

— Есть информация, что вы провозите запрещенные вещества.

— Чушь какая, — усмехнулся Алан.

— Следуйте за нами.

Мой боец шумно выдохнул и чмокнув меня улыбнулся.

— Малыш, я быстро!

— Алан, не ходи! Это подстава, — вцепилась в его руку, не желая отпускать.

Понимала, если он уйдет, то случится непоправимое.

— Мандаринка, это всего лишь проверка. Они убедятся, что у меня ничего нет и мы спокойно полетим домой.

— Это все он, — самообладание покидало меня и в глазах скапливались слезы. — Он все это подстроил.

— Все будет хорошо. Обещаю, — коснулся моих губ и подмигнув, пошел вместе с офицерами.

Я увязалась следом за ними. Наша небольшая группа людей, приковывала внимание зевак. Но мне было уже плевать. Понимала, вылет отменяется. И теперь молила небеса лишь о том, чтобы Алану не навредили.

— Откуда у вас такая информация? — спросила офицера, семеня следом за суровым мужчиной.

— Поступил анонимный звонок, — устало ответил он.

— Но вы же понимаете, что это ерунда?

— Ерунда не ерунда, а мы обязаны проверить любую информацию.

Достучаться до этих мужчин не получится. Подкупить тоже. Аэропорт напичкан камерами и любое неверное действие и вот ты уже в качестве обвиняемого на скамье подсудимых. Алана увели в кабинет службы охраны, захлопнув дверь перед моим носом. На мои попытки войти следом, заявили, что мне там присутствовать не положено. И как только представители власти скрылись из вида, кто-то подошел со спины, накрывая лицо тряпкой. Я даже вскрикнуть не успела, как на меня опустилась темнота.

* * *

Голова гудела. С трудом разлепила глаза. Тяжёлые веки не слушались, а глаза слезились от света. Я лежала, но не чувствовала затекших рук и ног, зато очень четко ощущала холод. Сощурившись смотрела перед собой. Какие-то люди ходили из стороны в сторону. Пахло сыростью, пылью и кровью. Привыкнув к свету, увидела мужчин, разговаривающих друг с другом и громко смеющихся. В голове сработал сигнал тревоги. Из моего положения смогла разглядеть только серый бетонный пол, такой же потолок с перекрытиями из бетонных балок, бетонную опору, скрывающую лица мужчин, и коробки, выстроенные в несколько рядов вдоль стен Меня