Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что все это время делал король Ричард?
— Искал свою дочь. Разослал гонцов во все королевства, назначил награду, и в целом вел себя как обезумевший от горя отец. Реджине было больно видеть своего возлюбленного в таком состоянии, и когда Белоснежку удалось погрузить в сон, король Ричард, наконец, узнал правду. К сожалению, свою дочь он любил гораздо больше, чем вторую супругу.
— Я знаю окончание этой истории, — призналась я. Да кто в Алоране этого не знает?
— К счастью, когда гномы поместили Белоснежку в хрустальный гроб и отнесли в пещеру, кое-что смутило Реджину. Когда она наблюдала за процессом через артефакт, одна стена пещеры будто бы размывалась все время. Так, будто там действовала мощная магия отвода глаз. Мы собирались отправиться туда вместе, но Реджину схватили и поместили под стражу, поэтому мне пришлось сделать это самому. В пещере оказался еще один гроб, в котором спала Лорелея. Все это время гномы приглядывали за ней по просьбе короля Семигорья, который похитил мою сестру. Я договорился с ними, что они и дальше будут охранять сон Лорелеи.
— А Реджина?
— Король Ричард счел поступок своей супруги предательством и приговорил ее к смерти. Перед казнью мне удалось с ней встретиться и пообещать заботиться о ее потомках, сначала о дочери, потом о внуке, затем о правнучке. Мною руководило чувство вины, ведь королева, как ни крути, помогла мне отыскать сестру.
— Ясно, — усмехнулась я, чувствуя, как холод ползет по позвоночнику. — Предсмертное обещание. Ее казнили?
— А что говорится об этом в вашей версии истории? — ответил Эрик. — Скажем так, я сделал, что мог для ее спасения. Даже снял проклятье с Белоснежки. Осталось лишь одно условие — поцелуй вечной любви. Но и здесь все совпало идеально, красота принцессы с первого взгляда пленила сердце юного Ульриха, и они действительно в итоге образовали нерушимый союз.
— Это всегда должен быть поцелуй? — спросила я.
— Вовсе нет. Лорелея, например, пробудилась сама, когда пришло время. Но, возможно, если бы ее дракон нашелся раньше, кто знает…
Фей в задумчивости потер подбородок.
Значит, все это время он просто исполнял обещание, данное Реджине. Я должна была догадаться, что существует очень веская причина, почему герцог притворяется конюхом в захудалом баронстве.
— Как вы узнаете своих истинных? — в открытое окно ворвался ветер, взметнул занавески и погасил часть свечей. Я обхватила себя руками, хотя холодно не было, просто вся решимость улетучилась окончательно.
— По-разному, — крестный снова смотрел на меня. — Иногда это как вспышка осознания, а иногда долгая дружба, перерастающая в нечто большее.
Смею ли я надеяться?
— Спасибо, что рассказал мне, — мой голос прозвучал едва слышно. — Мне важно было это знать.
Так, наверное, будет легче принять расставание.
— Я ни о чем не жалею, — фей шагнул ко мне и встал так близко, что я могла слышать его дыхание. — Ни об одном дне, что провел в замке Кристофф.
Он сейчас скажет что угодно, лишь бы мне было легче. Но боль становилась лишь сильнее, распирала грудь и драла сердце острыми когтями.
— Элис, — он взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Почему ты плачешь?
А я плачу? Опять? О, Бездна! Щеки действительно мокрые, а глаза печет так, будто в них насыпали песку.
— Потому что, — мой голос дрожал. — Потому что я верила, что все это по-настоящему. Понимаешь? Думала, ты действительно мой крестный фей. До недавнего времени. Была уверена, что ты тот, кто всегда будет рядом. Ты был моим якорем, моей точкой опоры, лишь в тебе я никогда не сомневалась. Ты видел меня всякой, и ни разу не отвернулся, и я думала…
— Думала что? — подтолкнул меня он.
— Что ты останешься, Эрик. — слезы продолжали течь и крупными каплями падать на пол. Я некрасиво всхлипывала, но мне больше не хотелось отвернуться. Это же мой фей, он видел такое не раз.
— Интересно, что бы на это сказал принц, — хмыкнул мужчина.
— Да чего вы заладили все с этим принцем? — разозлилась я. — Понимаешь, один факт его происхождения не делает его идеальным. И если чтобы узнать это, мне нужна была личная встреча… Пойми, Эрик, наследник вовсе не тот, кого бы я хотела видеть рядом с собой.
— А кого бы ты хотела?
Хочет услышать четкое признание? Пожалуйста, я уже достаточно отчаялась, чтобы пойти на это.
— Тебя, Эрик, — выдохнула я. — И вовсе не потому, что ты герцог. Даже если бы ты был простым конюхом, мне было бы все равно. И знаешь…
— Знаю, — он склонился к моему лицу, и его губы встретились с моими.
Закрыв глаза, я с чувством сумасшедшей радости отдалась поцелую, почему-то уверенная, что он далеко не последний, и это только начало.
От Эрика исходил жар, и мои руки непроизвольно потянулись к его телу. Потрогать, почувствовать, убедиться. Сквозняк окончательно задул свечи, и в воцарившейся темноте было слышно наше рваное дыхание, которого едва хватало после того, как мы вынырнули из сумасшедшего поцелуя.
— Тебе нужно идти, — губы фея скользнули по моей скуле. Он глубоко втянул в себя воздух и уткнулся носом в мой висок. Ноги стали ватными, поэтому я, едва осознавая это, двумя руками держалась за него.
— Вряд ли я смогу, — губы, припухшие после поцелуя, едва слушались. Сердце колотилось, как сумасшедшее, и меньше всего мне хотелось сейчас куда-то идти.
— Элис, — его голос прозвучал чуть хрипло. — Я ведь не железный.
— Знаю, — я крепче прижалась к его телу, уверенная, что уже вряд ли смогу отпустить. — Никто не железный.
Он тихо рассмеялся, и его дыхание обожгло мне кожу.
— Ты не понимаешь, — рука, обнимающая меня, спустилась чуть ниже, но я, вместо того, чтобы отпрянуть, подалась навстречу. Ответом мне стал прерывистый выдох. Так жаль, что в темноте я не могу видеть ни его глаза, ни выражение лица.
— Понимаю, — улыбнулась я. — Я не могу потерять тебя, Эрик. Ответь только на один вопрос.
— Спрашивай.
— Твоя истинная. Ты уже встретил ее?
Фей молчал, и мое сердце болезненно сжалось от осознания. Встретил. Может, именно поэтому он так хотел отправиться в Семигорье? Или опять я что-то напридумывала в своей голове? Каин не может быть так жесток, чтобы подтолкнуть меня к мужчине, сердце которого занято другой.
— У тебя тоже уже есть принц, — усмехнулся фей мне в волосы.
— Да как вы все не понимаете, — на этот раз злость имела горький привкус. — Кристиан Артаур не герой моего
