– Нет, позвольте: мы обопремся на свои головы, как обычно и поступают мужи интеллекта. Мистер Лоули плохо осведомлен о деле.

– А он думает, что знает все, – возразил Энсти.

– Что ж тут странного? Большинство дураков считают себя умными, – парировал Торндайк. – Они получают свои жиденькие знания чисто интуитивно – путь незамысловатый и не слишком затратный. Нам нужно повременить с защитой, вы согласны?

– Магистрат призна`ет Рубена Хорнби виновным, если только у вас нет несокрушимого алиби.

– Алиби мы поищем, но особенно рассчитывать на него не будем.

– Тогда вы правы, защиту лучше отложить, – сказал Энсти и посмотрел на часы: – Нам пора, магистрат назначил на половину десятого, а надо еще зайти к Лоули. Доктор Джервис, вы с нами?

– Да, пойдемте, – пригласил меня Торндайк. – Не волнуйтесь, ничего страшного; это касается слушания дела Рубена Хорнби. Мы сегодня не планируем выступать, но постараемся понять намерения стороны обвинения.

– Я готов, – обрадовался я, хватая шляпу, и мы направились в Линкольнс-Инн, где располагалась контора мистера Лоули.

– Доброе утро, господа, – сказал солиситор, когда мы вошли. – Рад вас видеть, заждались. Вы, кажется, незнакомы с мистером Уолтером Хорнби? Исправляю положение. – И он представил нас с Торндайком кузену нашего клиента, мы обменялись рукопожатиями и посмотрели друг на друга с нескрываемым интересом.

– Я слышал о вас от тети, – обратился ко мне Уолтер. – Миссис Хорнби относится к вам как к Маскелайну и Куку от юриспруденции и безоговорочно верит, что ради ее племянника и моего кузена вы сотворите чудеса, никак не меньше. Рубен, бедняга, выглядит плоховато. Вы согласны, доктор Джервис?

Рубен в тот момент беседовал с Торндайком, но, заметив меня, сразу приблизился и протянул мне руку с теплотой, которая показалась мне очень трогательной. Он словно постарел с тех пор, как я видел его в последний раз, похудел и побледнел, однако держался невозмутимо и переносил свою беду с присущим ему достоинством, видимо, врожденным.

– Кэб ожидает у входа, сэр, – доложил клерк.

– Кэб? – с сомнением повторил мистер Лоули, бросая на меня косой взгляд. – Боюсь, нам требуется омнибус.

– Доктор Джервис и я можем пройтись пешком, – предложил Уолтер Хорнби. – Не удивлюсь, если мы окажемся на месте еще раньше вас, ну а чуть опоздаем – вы нас подождете.

– Ладно, – кивнул солиситор, – так и поступим.

Мы вышли на улицу, где вблизи тротуара стояла извозчичья карета. Когда все уселись, Торндайк на миг задержался, шепнул мне:

– Не позволяйте ему ничего из вас вытянуть, – и, даже не взглянув на меня, сел в кэб и захлопнул дверцу.

Две-три минуты мы с Уолтером Хорнби шли рядом, но словно незнакомые люди, потом он нарушил затянувшееся молчание:

– Какое необычное дело! Я, признаться, не могу нащупать в нем ни головы, ни хвоста.

– Вы о чем? – удивленно покосился я на него.

– О том, что, как ни пытайся логически выстроить картину происшедшего, неизбежно запутываешься в противоречиях. Посудите сами: Рубен, по-моему, честнейший человек, якобы совершил крупную, подлую и ничем не обоснованную кражу. Он не богат, но и не беден, материально не стеснен и ни в коей мере не алчен. В то же время обнаружен отпечаток большого пальца, который, по мнению экспертов, подтверждает, что Рубен – вор. Лично меня это сбивает с толку, обескураживает. А вас?

– Согласен с вами, – кивнул я, – случай загадочный.

– Но у вас есть какие-то объяснения? – нетерпеливо спросил мой собеседник, даже не пытаясь скрыть любопытство.

– Нет, мы в тупике, – развел я руками. – Рубен, как вы правильно говорите, не похож на грабителя, мотивов для воровства у него нет, следовательно, это дело непостижимо.

– Ну да, – вздохнул мистер Уолтер, разочарованный моим вялым ответом, и, немного помолчав, тревожно добавил: – Но как выпутаться из создавшегося положения? У нас вся семья страдает. Нам не наплевать на судьбу Рубена – он наш родной человек.

– Понимаю и сочувствую, – заверил я, – однако разбираюсь в этом вопросе не лучше вас, а что касается доктора Торндайка, который пытается выстроить линию защиты вашего кузена, то мой коллега вряд ли посвятит вас в свои замыслы – такой у него принцип, к тому же любые выводы пока преждевременны.

– Я это уже понял со слов Джульет, – проворчал он, – но полагал, что у вас имеется хотя бы общая стратегия, вы ведь трудились в лаборатории, проводили фотосъемки, исследовали отпечатки через микроскоп…

– В лаборатории я до вчерашнего вечера, когда доктор пригласил меня туда вместе с вашей тетей и мисс Гибсон, ни разу не был. Все работы там выполняет ассистент, в чьи обязанности входит не размышлять и анализировать, а проводить технические опыты; его знания о делах клиентов доктора Торндайка так же «обширны», как у типографа о книгах, которые он штампует на печатном станке. Нет, мистер Уолтер, вы напрасно стараетесь: Торндайк – человек, привыкший играть в одиночку, без команды, и никто не поможет вам узнать его карты, пока он сам не выложит их на стол.

Мой спутник замолчал, обдумывая мои слова, а я поздравил себя с тем, что так искусно отразил довольно неприятную психологическую атаку. Я и не подозревал, что совсем скоро мне придется горько пожалеть о том, что я держался с такой прямотой и выражался столь недвусмысленно.

– Состояние моего дяди, – промолвил Уолтер после долгой паузы, – в настоящий момент и так не ахти, а теперь к прочим неприятностям добавился и этот злосчастный инцидент.

– Неужели ваш дядя испытывает трудности? – изобразил я изумление на лице.

– А разве вы не слышали? Это ни для кого не секрет, потому что касается общественной собственности. Его финансовые дела несколько запутались; во всяком случае, они идут не так, как раньше. Но мой дядя – замечательный предприниматель, я верю, что он прорвется и выйдет победителем. Видите ли, нелегко управлять инвестициями, или вам больше нравится слово «спекуляции»? Дядя потерял на рудниках немалую часть капитала; это ведь только со стороны кажется, что все просто, что мистер Хорнби держит руку на пульсе и никакие кризисы ему не страшны. В действительности бизнес дяди подвержен типичным рискам, и сейчас он не может удержать капиталовложения на прежнем уровне, а если не вкладывать деньги, то быстро разоришься. Вы меня понимаете? А тут еще эти чертовы бриллианты! Дядя добровольно хранил их у себя и формально не несет ответственности, но драгоценности украдены из его сейфа, значит, он все-таки виноват перед законом? Сейчас юристы пытаются разобраться в этих хитросплетениях, а завтра состоится собрание кредиторов.

– Ваши прогнозы?

– Надеюсь, дядю пока оставят в покое; если же его обяжут возместить стоимость алмазов, ему придется, как он выражается, по удару бича прыгать через горящий обруч, словно льву в цирке.

– А какова стоимость бриллиантов, похищенных из сейфа?