— Как прикажете, Моя Герцогиня. — в его голосе звучала тщательно скрываемая обида.

Я оскорбила его. Мне тоже очень больно от этого. Но эта боль во благо.

— Немедленно позвать сюда лекаря. — надменно процедила я.

Лекарь, как всегда, быстро явился в покои. Было видно — Годрику не по душе моя затея. Но он терпеливо сидел на кресле, стойко перенося все причитания пожилого врачеватели. Даже звуку не подал, когда тот стал накладывать ему какую-то пахучую мазь. Хотя я видела — ему очень больно, когда к гематоме прикасаются.

В одиннадцать я встала, как по щелчку и полная важности и величия отправилась прямиков в кабинет к Эрлу. Облаченная во все черное, с золотыми цепочками и эполетами на плечах в виде перышко, как символ императорского грифона, я шла к нему на высоких каблучках, словно на поле боя. Мне хотелось выглядеть выше и значимей.

Даже подбородок слегка задрала. И откуда во мне столько величия? Кровь и в правду не просто так темней воды. Мне казалось, что за этим ледяным саркофагом, я прячусь не только от других, но и от самой себя. Чего греха таить — я волновалась о предстоящей встрече с Витторио.

— Мне нужно поговорить с Эрлом Витторио! — заявила я шокированной страже, дежурившей у его покоев. По всей видимости, они не горели желанием пускать меня.

— Минуту. — сказал один из них и исчез за массивным дубовыми дверями.

Но вернулся он не один. С ним вышел другой нордориец, который тут же поклонился мне. Я узнала в нем одного из свиты Витторио. Это был его оруженосец.

— На сколько мне известно, — деловито заявил он, — Вам не назначено. Его Высочество занят. Если у Вас есть какие-то вопросы к Эрлу Витторио, говорите — я передам.

— Насколько Вам известно? — иронично повторила я, — Я не должна оповещать Его Высочество о своих визитах через секретарей-оруженосцев. Я прихожу тогда, когда изволю. Немедленно оповестите Эрла Витторио о моем визите. — отступать в мои планы не входило.

— Хорошо. Подождите здесь. — стушевался он под моим праведным гневом.

Оруженосец принял верное решение — не злить меня еще больше, сбросив весь удар на своего Эрла. Не прошло и минуты, как он снова объявился.

— Его Высочество не разрешил мне пропустить Вас. Так что…

— Почему? Он что-то передал мне? — нетерпеливо перебила его я.

— Нет.

Ну да. Разве могло быть иначе. Даже через оруженосца разговаривать не хочет.

— Я никуда не уйду, пока не поговорю с ним! — нервы уже на пределе. Срываюсь на крик. — Пропустите меня!

И я начинаю своей первый в жизни штурм. Одна. Против отряда нордорийских воинов и против всего мира.

Витторио:

Этот день сулил быть таким же монотонным, как и все предыдущие. С утра молитва в Главном Храме столицы, затем тренировка в армейский корпусах вместе с пехотинцами, ревизия корпуса артиллеристов, встреча с главой внешней разведки во время завтрака, подготовка указов на подпись Его Величества и все это до девяти утра. А к одиннадцати часам мы должны были быть уже во дворце.

Свита, приставленная ко мне Джорджем, пока еще не совсем привыкла к такому насыщенно распорядку, а потому воины по пути во дворец то и дело шныряли, рискуя провалиться в сон прямо в седле. По прибытию один все-таки не выдержал и задремал в моем кабинете прямо посреди совещания, облокотившись на спинку кресла.

Я аж запнулся от такой наглости, когда заметил, что юный Эндрю преждевременно покинул собрание, удобно расположив на груди подбородок. То, как резко я умолк, не могло остаться незамеченным. Присутствующие с нескрываемым интересом проследили за моим взглядом. В комнате повисла тревожная тишина на пару секунду, но я неожиданно прервал ее, продолжив свой монолог, будто ничего не случилось. Все снова обратили внимание на меня, позабыв о сладко сопевшем Эндрю.

Как наследному Эрлу, мне, безусловно, следовало наказать наглеца по всей строгости законов Великого и Бескрайнего Севера, но, ей Богу, разве я мог так поступить с мальчишкой? Влюбленным шестнадцатилетним мальчишкой. Тан (нордорийский титул, эквивалентный графу) Айсэр младший уже который день тайком от меня, как ему думается, поглядывает на юную Габриэль, внучку предводителя эльратского дворянства.

Каждое утреннее богослужение, он нарочно становится позади всей остальной свиты и стражи, чтобы стоять ближе к девушке и так и молится в пол оборота то ли Богам, то ли ей. Но в одном я уверен точно — не прекрати он это делать, глаза его точно перетянутся на затылок. Ну или к вискам. Тут уже как получится.

Более того, всякий раз, когда возникает необходимость донести приказ дедушке Габриэль, что-то передать ему или по какому другому делу, он тут же вызывается выполнить поручение. Мчится, что есть духу к дому дворянина в надежде увидеть свою ненаглядную Габриэль. Робкий в силу возраста, мальчишка пока не решается просить меня выдать ее за него, а сам я за него это делать не стану.

Он должен быть мужчиной. Уметь принимать решения и наконец-то набраться мужества, чтобы просить руки девушки. А пока что чуть ли каждую ночь, за место сна, Эндрю бежит добровольно «патрулировать улицы города», на деле патрулируя окна девчушки. Вот и вчера, мальчишка бдел «безопасность» столицы у дома предводителя эльратского дворянства, вернувшись только под утро.

Ну и как после этого я могу его наказать? Я ведь как никто другой понимаю его. Понимаю и страшно завидую. Ситуация с уснувшим Эндрю выбила меня из колеи. Люди думают, я, как Эрл, могу указать на любую понравившуюся девушку и она тут же будет моей. Это сущая правда. Все дворянки империи, не задумываясь, отдали бы мне свое тело и душу. Все, кроме нее.

Не подавая виду, я продолжал свою скучную речь о разновидностях баллист (боевая машина, похожая на огромный лук, где стрелы больше человеческого роста), о количестве необходимых стрел и снарядов для пушек, но мысли мои были так далеко от всего этого.

«Святые Бескрайнего Севера. — думал я. — Сколько бы я отдал, чтобы все сказанное Ею оказалось правдой. В ту ночь я окончательно рехнулся, сошел с ума. Это же надо было так напиться. Влил в себя бутылки две, не меньше. После этого и не такое привидеться. Подумать только, мне показалось, что она отвечает мне — нелюдью, убийце, кровожадному варвару. Я готов был забыться в этом сладком бреду, откинув совесть на задворки сознания. Мне было плевать, что все это происки моего больного воображения, ведь эти галлюцинации были такими правдоподобными. Она говорила, что любит меня и слова эти звучали до того реально, но…

…эта чертова хрустальная шкатулка, что упала с трюмо. Звук бьющего стекла вмиг отрезвил меня. Марево спало с моих очей, возвращая к действительности. Нежная и податливая Анна Аврора тут же исчезла и предо мной явился она — гордая, презирающая меня герцогиня Бенкендорф-Айвори"

В тот момент с трудом справился с собой. Так и навис над ней, дразня себя Ее запахом. Какое же я чудовище. Чуть не изнасиловал Ее. А когда поднял на руки, чтобы уложить в кровать. Она до того испугалась, что я обесчещу Ее, аж запела на нордорийском, моля остановится. Настолько боится меня, что готова снизойти до разговора на моем языке, лишь бы я не прикасался к Ней?