В ту ночь, по возвращению в свои покои я разнес все, что только можно было в них разнести. Она права. Я самый настоящий варвар. Разве мог я так рисковать Ею? Собой? Ведь без нас двоих империи придет крах. Нас спасло только то, что в тот вечер Джордж напился еще хуже меня и так и уснул без задних ног, предварительно вывернув содержимое желудка.

Самым здравомыслящим в тот момент оказался Анджей. Мой оруженосец ворвался в мои покои и ловко уворачиваясь от летящих предметов, смог убедить меня послушать его. Он оказался на удивление проницательным и догадался, что чуть было не произошло. Вернее сказать, он был уверен, что произошло. Об этом по его мнению красноречиво свидетельствовали полосы на моем теле. Видимо Анна Аврора так сильно вырывалась, пока я был в бреду, что успела исцарапать меня всего.

К моему удивлению, ни Анджей, ни кто либо другой из свиты, дежуривший в ту ночь у меня, не стали сдавать меня Джорджу. Все они, кроме оруженосца, сделали вид. Что ничего не видели. А Анджей, не без помощи Маркуса уговорил меня наведаться… ну… Во общем в места не самые подобающие моему статусу. Дабы было потом чем оправдывать мою оцарапанную кожу. Ибо эти следы от ногтей ну слабо тянули от увечий, от тренировки с мечем.

Одев с ног до головы, они уволокли меня прямиком в бордель. Вернее шел я сам, но в их верном сопровождении. Даже накидку с капюшоном мне присобачили. Для реалистичности так сказать. Мол Эрл не в открытую наведывается в Дом Грехов. Но нарочито оставили некоторые другие атрибуты моей власти, чтобы все точно знали, что это был я.

О Боги, какой позор. Я понимал, что об этом на следующих день будут перешептываться даже церковные мыши. Сколько раз еще мне придется наступить на гордость ради своего народа и ради Нее? Каждый раз мне кажется, что я больше не выдержу, и каждый раз удивляю сам себя. Откуда во мне столько силы? Нужно иметь огромную мужественность и самообладание, чтобы поступать так.

Я не просто наступаю на себя. Я танцую на себе чечетку, с каждым движением делая все больнее. Но, если бы меня спросили, сделал бы я также, поверни время вспять? Я бы ответил: «Да». Я готов вытерпеть что угодно ради блага нордорийцев, ибо я был рожден служить им.

В борделе воняло сладкими приторными духами, а глаза рябило от вычурной обстановки. Нас встретила свора девиц, выстроившаяся в ряд, во главе со своей «наставницей». Немудрено. Не каждый день к ним заходит такой посетитель. Мне сразу бросилась в глаза худенькая черноволосая красавица, стоявшая в центре. Ее черное платье, с золотыми цепочками и эполетами до боли напоминало одеяния Анны Авроры, как и она сама.

Мои шаги, были единственными звуками, нарушавшими тишину в тот момент, когда я к ней подошел. Она единственная стояла не склонив головы и, задрав подбородок, смотрела на меня с фальшивым достоинством.

— Этот образ новый у нас, — услужливо залепетала сутенерша. — Пользуется особой популярностью, но доступна лишь для особых посетителей. Наряд и поведение девочки полностью соответствуют…

— Беру. — безучастно перебил ее.

А внутри все свернулось в узел. Я уже догадываюсь из чьей свиты эти особенные посетители стали искать в борделе кого-то похожую на Нее. Здесь даже подсуетились и одежду пошили подобную. Да только на ней не лоттэранские шелка, а украшения — лишь позолоченная медь. Но в целом похоже. Очень похоже.

— Как скажите, Ваше В… — и возрастная сутенерша тут же умолкла под свист меча, достающегося из ножен. Маркус выглядел в тот момент очень убедительно.

— Простите, — исправилась она, понимая, что чуть было не ляпнула глупость, желая назвать меня в ЭТОМ месте по титулу, — Как скажите, господин. — и низко поклонилась.

— Чего стоите? — процедила сквозь зубы женщина, — Быстро накройте стол в комнате для господина. — Анна Аврора, — обратилась она к копии, — проводи гостя.

Девушка глянула на меня с напускным величием и плавно зашагала по лестнице, приглашая пройти за собой. К моменту, когда мы зашли в предложенные покои, девушки, накрывавшие на столе тут же согнулись в поклоне и попытались спиной вперед выйти из помещения.

— Стоять! — приказал Маркус. — Вернулись к столу. — Ты, — обратился он к первой попавшейся, — За хозяйкой. Будете сейчас пробовать все.

После дегустации всех яств и осмотра каждого квадратного сантиметра этих «покоев», свита тщательно обыскала копию на предмет скрытых лезвий и пузырьков с ядом. Убедившись в безопасность они вышли за дверь, расставив дежурных по всему этажу и снаружи у окна.

Пребывание на свежем ночном воздухе немного прояснило мое сознание, но не настолько, чтобы я мог окончательно успокоится. Это подобие Анны Авроры настолько напоминало ее, поэтому…

— Сюда иди. — зову я ее.

Витторио:

И она подошла. Плавно. Неспешно. Словно завлекая меня в игру, где правила были ведомы только ей одной. Каждое движение, будто танец под музыку от звона цепочек на ее платье. Она приблизилась, глухо шурша подолом своего черного наряда, и встала передо мной, запрокинув голову. Горделиво вздернув свой маленький подбородочек, девушка глядела на меня из-под насупившихся бровей, старательно отыгрывая свою роль. Надо же. Такая же маленькая, черноволосая. Даже духи, как у Нее. Я потянулся к ней, чтобы коснутся, но мои руки так и зависли в воздухе, чуть выше ее локтей.

— Не ударишь меня? — спросил я, скривившись в саркастичной усмешке.

Она растерялась, на секунду выйдя из образа, слегка открыла рот от удивления, но затем быстро вернула контроль над эмоциями. Ее взгляд снова наполнился мнимым достоинством, а губы сжались в презрительной ухмылке.

— Не представишься? — продолжал я давить на нее, восхищаясь устроенным представлением.

Меня забавляло и в то же время оскорбляло то, как она пытается быть той, с кем ей никогда не сравниться. Глаза копии заблестели от моего вопроса. Она очевидно была готова к нему куда лучше, чем к предыдущему, поэтому, набрав в легкие больше воздуха, девушка гордо выдала:

— Анна Аврора Бенкендорф-Айвори. — заявила она и затихла, выжидая мою реакцию.

Но получила лишь горькую улыбку в ответ.

— Иди ложись. — кивнул я в сторону кровати, а сам отошел к столу налить себе рома.

Девушка с плохо скрываемой радостью сделала передо мной реверанс и быстро засеменила в сторону ложа, а затем села на него так, словно это был как минимум императорский трон, а не мерзкая койка в борделе. Я же тем временем, не скажу, что удобно, но расположился в кресле возле накрытого стола и, таращась в пустоту, принялся топить свои чувства на дне бокала.

Эти твари безжалостно драли изнутри, завывая, будто волки в бескрайних нордорийских лесах, и от алкоголя становилось только хуже. Но я все же продолжал заливать в себя эту горькую жидкость, в надежде, что она сможет мне как-то помочь. И все это мерзкое болото, вперемешку с совестью и чувством долга бурлило во мне, подстрекаемое огромной виной, что я испытывал уже много дней подряд.