Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что с тобой, ты устал? – заговорила Корделия, чувствуя себя неловко в полной тишине, нарушаемой лишь треском поленьев в камине. – Могу представить, с каким нетерпением ты ждал отъезда.
Джеймс вернулся к реальности, с удивлением посмотрел на Корделию.
– Я ждал отъезда? Отношения между членами твоей семьи причиняют страдания не мне, а прежде всего тебе, Маргаритка. Я поехал с тобой лишь для того, чтобы помочь тебе, смягчить неловкость. Если моего присутствия оказалось недостаточно…
– О нет, ты мне очень помог. Ты покорил матушку. Мне кажется, она сама охотно вышла бы за тебя замуж, если бы это было возможно. А отец только и ждал подходящего момента, чтобы выложить все свои истории новому слушателю. И еще… я не знала, что ты начал изучать персидский язык.
– Я помню, Люси пыталась научиться говорить на персидском, чтобы произвести на тебя впечатление, – слегка улыбнулся он. – И мне показалось, что это самое меньшее, что я могу сделать для тебя.
– Люси хватило только на то, чтобы запомнить несколько предложений, – рассмеялась Корделия. – У нее намного лучше получается писать на родном языке. – Она наклонила голову набок. – Значит, ты такой… такой серьезный не потому, что провел отвратительный вечер?
Джеймс смотрел на пламя, и пляшущие рыжие язычки отражались в его черных зрачках.
– Ты говорила, что Алистер до недавнего времени скрывал от тебя состояние здоровья отца. Что ты ни о чем не подозревала.
– Верно.
– К сожалению, прежде я не понимал, каково вести такую жизнь, не мог представить, как ему тяжело. Такое нелегко утаить. Нелегко справляться с человеком, который страдает от… у которого подобные проблемы.
– С того дня, как Алистер рассказал мне, я не могу избавиться от чувства вины, – вздохнула Корделия. – Когда я была маленькой, мне казалось, что Алистер ревнует. У него всегда делалось такое лицо, когда он видел меня с отцом… Но теперь я понимаю: он просто боялся, что я догадаюсь, что отец снова пьян, и мне будет больно.
– О, должен признать, что твой отец после нескольких бокалов вина может быть интересным собеседником, – заметил Джеймс. – Как Мэтью.
Корделия удивилась.
– Мэтью совсем не такой, как мой отец. Мэтью пьет, чтобы развлечься и развлекать других – а отец хочет спрятаться от реальности, уйти в мир фантазий, без конца перебирать воспоминания о лучших днях. Мэтью вовсе не… – «Не болен», хотела она сказать, но ей показалось неправильным и оскорбительным применять такое слово по отношению к Мэтью. Это просто не могло быть правдой.
– Он не разочарован в жизни, как мой отец, – закончила она.
– Иногда я задаю себе вопрос, – медленно произнес Джеймс, – способен ли один человек по-настоящему понять другого. – Он провел рукой по волосам. – И прихожу к выводу, что мы можем лишь попытаться это сделать.
– Я очень благодарна, – ответила она. – За то, что сегодня ты попытался.
Он неожиданно улыбнулся – легкомысленно и хитро.
– Я знаю, как ты можешь отблагодарить меня. Есть одна вещь, о которой я уже давно мечтаю.
Корделия взглядом попросила его продолжать.
– Почитай мне вслух что-нибудь из «Прекрасной Корделии».
– О, во имя Ангела, Джеймс, только не это. Это же не настоящая книга. Люси написала ее только для того, чтобы развлечь меня.
– Именно поэтому я прошу, чтобы ты мне ее почитала, – с обезоруживающей прямотой объяснил Джеймс. – Я хочу узнать, что делает тебя счастливой. Что заставляет тебя смеяться. Я хочу узнать о тебе больше, Маргаритка.
После этого просто невозможно было сказать «нет», и Корделия отправилась за книгой. Когда она вернулась в кабинет, оказалось, что Джеймс лежит на диване, завернувшись в плед. Он снял туфли и галстук, его волосы рассыпались по подушке.
Корделия села рядом и открыла переплетенную рукопись, свадебный подарок Люси.
– Я не буду начинать с первой главы, – сказала она. – По правде говоря, этот роман можно читать с любого места, хоть с середины, а кроме того, Люси пришла в голову эта идея, когда мне и ей было всего по тринадцать лет, так что… завязка романа сейчас не имеет особого значения.
И она приступила к чтению.
«Храбрая принцесса Люсинда бежала по мраморным залам дворца.
– Я должна найти Корделию, – задыхаясь, вымолвила она. – Я должна ее спасти.
– Принц держит ее в плену в своем тронном зале! – воскликнул сэр Джетро. – Принцесса Люсинда, вы – самая прекрасная и мудрая из всех знакомых мне высокородных дам, но даже вам не под силу в одиночку сражаться с сотней вооруженных до зубов дворцовых стражников! – Зеленые глаза рыцаря вспыхнули. Его черные волосы растрепались, белая рубашка была расстегнута.
– Я обязана прийти к ней на помощь! – настаивала Люсинда.
– Тогда я буду сражаться рука об руку с вами!
А тем временем в тронном зале прекрасная Корделия упорно пыталась высвободиться из тяжелых железных цепей, которыми негодяй приковал ее к полу.
– Воистину, я никак не могу понять, почему ты не хочешь выйти за меня замуж, – угрюмо произнес принц Огастес. – Я буду любить тебя до конца жизни, осыплю золотом и драгоценностями, подарю табун лучших скакунов.
– Мне ничего не нужно от тебя, – с достоинством ответила прекрасная и благородная Корделия. – Я хочу лишь одного: чтобы ты освободил из заточения моего возлюбленного, лорда Байрона Мандрейка.
– Никогда! – вскричал принц Огастес. – Он злодей и пират. До того ты была влюблена в разбойника с большой дороги, а еще прежде была целая шайка контрабандистов. Став моей женой, ты, наконец, превратишься в честную женщину.
– Я не хочу быть честной женщиной! – возразила Корделия. – Я ищу настоящую любовь!»
Корделия не сразу осмелилась оторвать взгляд от книги, но, услышав странное сдавленное шипение, сообразила, что Джеймс корчится от смеха на диване.
– Драгоценности, – с трудом выговорил он, отдышавшись, – и табун… табун скакунов.
Корделия в ответ показала ему язык.
– А ты хотела бы получить табун скакунов? – снова давясь от смеха, спросил он.
– В Лондоне это было бы несколько неуместно, – сказала Корделия.
– В отличие от совместной жизни с лордом Байроном Мандрейком? – фыркнул Джеймс. – Неужели это и есть истинный возлюбленный прекрасной Корделии? Что-то он мне не очень нравится.
– О, вовсе нет. У Корделии множество поклонников. Она знакомится с мужчиной, тот ухаживает за ней, они целуются, а потом кавалер обычно умирает мучительной смертью, чтобы освободить место следующему.
– Несладко им приходится, – посочувствовал Джеймс. – Зачем же всех убивать?
Корделия отложила книгу.
– Скорее всего, Люси просто не знает, что происходит между мужчиной и женщиной после поцелуя.