– Мне нужно идти.

– Нет, пожалуйста. Останься! Вот, смотри, я уже завожу будильник. – Он взял с прикроватного столика будильник и завел на… кстати, сколько там уже? Половина третьего.

– Ты уверен? – спросила Джой. Ей так хотелось скользнуть под одеяло рядом с ним, вдохнуть его сладкий запах, заснуть в его объятиях, оберегающих ее.

Он ничего не сказал. Только раскрыл руки.

И она скользнула под одеяло рядом с ним, и он обнял ее. Она закрыла глаза.

– Папа?

Джой открыла глаза. В дверном проеме стояла Лили.

– Джой?

Иэн резко сел, а Джой потянулась за одеялом. К счастью, ночью она замерзла и натянула на себя одну из рубах Иэна.

– А сколько…

Иэн схватил будильник и потряс его, как будто этим жестом можно было повернуть время вспять, заставить будильник зазвонить тогда, когда он должен был зазвонить, и избежать неловкой сцены, когда в дверях стоит дочь.

– Половина восьмого, – спокойно ответила Лили.

– Это не то, что ты думаешь, – автоматически произнес Иэн.

Лили наклонила голову и насмешливо уставилась на него:

– Неужели? Брось, папа. Не считай меня круглой дурой.

– Извини, – проговорила Джой, выбираясь из постели и хватаясь за джинсы. – Это я виновата, я…

– В чем виновата? – спросила Лили. – В том, что вы с отцом совокупляетесь?

– Лили! – одернул ее Иэн.

– Ах, простите, – сказала Лили, растягивая рот в улыбке. – Вы ведь просто спали рядом, верно?

– Поговорим об этом позже, – сказал Иэн, застегивая джинсы и натягивая свитер.

– О чем поговорим? Я только за, папа.

– Мне жаль, – сказала Джой.

– А мне нет, – ответила Лили, развернулась и ушла вниз.

Иэн помчался за ней, а Джой обхватила голову руками. Она ведь знала, что нужно идти! Знала, что не стоит оставаться здесь на ночь, нельзя было поддаваться на уговоры Иэна. Она немного подождет, прежде чем спускаться к ним. Она оденется, умоется, возьмет себя в руки, а потом спустится и пожелает доброго утра, не станет усложнять сейчас их разговор своим присутствием.

Она зашла в ванную и, оказавшись там, решила наскоро принять душ. Это не намного дольше умывания, и вдруг Джой показалось важным смыть с себя все запахи Иэна, чтобы Лили ничего не почувствовала. Дело и так плохо, незачем усугублять положение.

Она сделала воду погорячее, насколько возможно было терпеть, намылила руки, лицо, волосы, все тело. Постояла под душем, ощущая, как потоки воды сбегают по спине и ногам, а затем вышла в прохладный воздух ванной и растерлась жестким полотенцем. Причесалась и оделась. Сначала подумала, не заправить ли кровать, но потом решила, что лучшей ей убраться из дома как можно быстрее. Иэн, наверное, злится на нее. Лили, возможно, уже решила, что она все-таки против, подумала и поняла, что ей это неприятно.

Может, Шерон была права, засомневалась Джой. Она вела себя эгоистично, ставя свои желания и нужды выше желаний и нужд двух людей, которые, как она уверяла, ей небезразличны. Она вела себя глупо и безрассудно. Ей нужно уйти немедленно, пока она не натворила чего-нибудь еще.

Когда она уже спускалась по лестнице, ведущей в прихожую, кто-то позвонил в дверь. Лили, не успев обуться, пробежала через прихожую в одних колготках и открыла дверь как раз в тот момент, когда Джой спустилась с последней ступеньки. За дверью стояла Лилия.

– Бабушка! – сказала Лили.

Она с тревогой поглядела на Джой, когда Лилия вошла в дом, пока еще не замечая ее присутствия. Джой застыла на месте. Может, если она не будет дышать и двигаться, Лилия как-нибудь не заметит ее. Лилия в данный момент копалась в сумочке, может быть – вдруг! – повезет и Лили сразу проведет ее в кухню, а Джой тем временем успеет ускользнуть.

Но Лили медлила. Она улыбнулась Джой, кивнула и сказала:

– Бабушка, ты ведь знакома с Джой Рубин?

Лилия оторвалась от своей сумочки и посмотрела на Джой. Ее взгляд скользнул по влажным волосам Джой, по ее пылающим щекам, помятой одежде, в которой та явно провела весь предыдущий день. Она раскрыла рот, чтобы заговорить, но получился только сип.

– Доброе утро, Лилия, – сказала Джой негромко.

Неожиданно рядом с дочерью появился Иэн.

– Лилия, – произнес он, – что вы здесь делаете?

Старуха вдруг вся как будто сморщилась.

– Сегодня день рождения Кейт, – сказала она так тихо, что они едва разобрали слова. – Мы всегда ходим на кладбище.

– Да, – подтвердил Иэн благожелательно. – Ходим. Зайдите, Лилия. Выпейте чаю.

Он подал ей руку, но она только затрясла головой, недоверчивым взглядом уставившись на Джой.

– Что вы здесь делаете? – спросила Лилия.

– Она гостит у нас, – просто пояснил Иэн.

– Но… но это же дом моей дочери, – проговорила Лилия, начиная закипать.

– Это наш дом, бабушка! – возразила Лили.

– Не вмешивайся! – приказал Лили Иэн.

– Нет, буду вмешиваться! Это и мой дом! – Она посмотрела на Джой. – И я рада, что она гостит у нас!

– Лили! – сурово произнес Иэн. – Иди наверх! Немедленно!

– Нет! – Она скрестила руки на груди и подошла поближе к Джой.

– Сию же минуту! – Иэн повысил голос.

Лили бросила на него испепеляющий взгляд и промчалась мимо Джой вверх по ступенькам.

– Я ухожу, – едва слышно проговорила Джой. – Мне лучше уйти.

– Вам лучше было не приходить! – проскрипела в ответ Лилия. – В день рождения моей дочери? Да как у вас духу хватило, какая жестокость…

– Лилия, – сказал Иэн, – успокойтесь, не стоит…

Он попытался взять ее за руку, но она оттолкнула его.

– Дом моей дочери! Муж моей дочери! – Она обернулась к Джой и продолжила с горечью в голосе: – Кто вы такая? Куда я ни повернусь – везде вы, лезете туда, где вам не место, проникаете…

– Лилия! – сердито проговорил Иэн. – Достаточно!

– Простите, Лилия, – сказала Джой. – Мне очень жаль. Я вовсе не хотела оказаться там, где меня не ждут, или тем более кого-то обидеть.

– Но сделали и то и другое! – отрезала Лилия.

– В таком случае я искренне прошу прощения. Я ухожу. – Она обернулась к Иэну. – Поговорим позже.

Иэн кивнул. Джой знала, что он хочет проводить ее до двери, хочет объяснить, как-то утешить ее, но от этого гнев Лилии разгорелся бы только сильнее. Джой прошла через прихожую, обогнув Лилию, и закрыла за собой дверь привратницкой.

Когда она переходила дорожку, ей показалось, что она слышит голос Лили. Она и сама была вне себя от гнева, и вовсе не потому, что совершила нечто, по ее мнению, нехорошее. Иэн взрослый мужчина, она взрослая женщина, оба они не связаны никакими другими отношениями. Так почему же они не могут быть счастливы вместе? Неужели им двоим, в отличие от всех остальных, отказано в праве находить радость, удовольствие и утешение в отношениях с другими людьми, которые встречаются им на жизненном пути?