Его охватила паника. Куда повернуть на проспекте: налево, направо? Ругая себя последними словами, поехал направо. Быстрее, быстрее, быстрее. Ничего еще не потеряно, машину он знает, номера помнит, будет искать по городу, пока не отыщет. На максимальной скорости «Тойота» летела, не разбирая дороги, по ямам и бесчисленным канализационным люкам, огибая редкие еще попутные машины. Впереди какая-то белая, она? Он замедлился. Повезло! Впереди действительно катилась машина Баженова. Свекольников заметил, что голова его прошла, дыхание и пульс выровнялись. Так с ним было всегда перед боем: мандраж накануне вечером, почти бессонная ночь, скованность утром и за час до выхода на ринг — полное спокойствие и ясность. Явился тот Роман Свекольников, чьих тяжелых граненых кулаков боялся весь тяжелый дивизион области.

БМВ заняла место «под стрелочку» на Земляной переулок, «Тойота» притормозила метрах в двухстах сзади. Светофор переключился, злоумышленник медленно повернул и скрылся из виду. Роман Сергеевич пристроился следом. Часы на столбе показывали начало десятого, совсем рассвело, пошел редкий снег. Свернув в переулок, Свекольников опять увидел впереди белую БМВ. Баженов миновал несколько кварталов и въехал во двор. Все происходило размеренно, без суеты. Встречные и попутные машины, которых заметно прибавилось, позволяли надеяться, что Баженов не заметил «хвост».

Свекольников, не доезжая одного дома, припарковал автомобиль возле крошечного супермаркета «Дикси», вокруг которого уже наблюдалась повышенная активность. Мужское население округи покупало спиртное и тут же распивало его во славу Российской армии. Почти без закуски, не присаживаясь, пренебрегая морозом. Как бы демонстрируя единение гражданских и военных мужчин в деле стойкости перенесения всевозможных тягот и лишений, прописанных и не прописанных в дисциплинарном уставе. Люди заходили в магазин хмурыми компаниями, выходили с лицами, освещенными надеждой и каким-то тайным знанием, присущим именно мужскому празднику. Не возникало сомнений, что, приняв в себя грамм по триста и выкурив несколько сигарет, они каждую секунду готовы были встать на защиту родины от любого агрессора. Роман Сергеевич взял из «Тойоты» свой пошарпанный пакет с питанием и двинулся в направлении двора, куда свернула машина Баженова. Благодаря не вполне чистой и совсем не модной одежде, наш мститель был совершенно неотличим от местного контингента, так же нагруженного звенящей поклажей.

Поплутав по дворам, он, наконец, нашел белую БМВ возле дома семь. Баженов сидел внутри, двигатель работал. Роман Сергеевич устроился на детской площадке, используя возможность перекусить и взбодрить себя крепким кофе. Несколько раз объект выходил покурить. При этом он тревожно оглядывался по сторонам, особенно в направлении въезда во двор. Он явно кого-то ждал.

Тем временем дом просыпался. Из подъездов выходили люди, выносили лыжи, подъезжали и отъезжали автомобили. Выяснилось, что кроме пьющих мужчин район населен женщинами, детьми и стариками, ведущими здоровый образ жизни.

Когда недалеко от БМВ припарковался серебристый «УАЗ-Патриот», Баженов покинул свою машину и быстро прошел в подъезд.

Через несколько минут из УАЗа вышли двое и, галантно пропустив разноцветных девчонок с коньками, вошли туда же. Учитывая движение, Роман Сергеевич не обратил бы внимание на этих двоих, если бы они не показались ему знакомыми и их проникновение в дом не совпало с активностью Баженова.

Мороз пробирал через пуховик, пролезал под шапку и лишал чувствительности пальцы рук и ног. Слежка превращалась в пытку, тем более неизвестно, сколько времени компания пробудет в этом доме. Пять минут? Час? Два? «Через полчаса я превращусь в ледяную скульптуру, — прикидывал Свекольников. — Когда Баженов выйдет, следить за ним я смогу в лучшем случае одними глазами. Надо сбегать за машиной, быстренько подогнать и дежурить в тепле. Тем более что, когда он поедет, без машины я его вряд ли догоню».

Чуть развязной походкой, чтобы не быть похожим на шпиона, Свекольников отправился со двора. Выйдя из предполагаемого поля зрения Баженова, он припустился к супермаркету.

Разгоряченный и задыхающийся, от усталости еле переставляя ноги, Роман Сергеевич достиг своей «Тойоты» и с ужасом обнаружил, что ее закрыл огромный черный «Рейндж-Ровер». Не сдвинув эту громаду, выехать не представлялось возможным. Он посмотрел на часы. Стрелки, прежде неподвижные и безвольные, как дохлые рыбы, теперь крутились, подобно лопастям вертолета. Что делать? Скорее всего, хозяин «Ровера» отоваривается в магазине. Там его и нужно искать! Свекольников побежал в магазин.

— Товарищи! — вскинув правую свободную руку, прокричал он. — Попрошу внимания! — публика устремила на него свои взоры, шум и движение прекратились. — Кто хозяин черного «Рейндж-Ровера»? Вы перекрыли мне выезд, мне срочно надо ехать, а я не могу.

Через пять секунд, которые потребовались народу на усвоение информации, в зале восстановилась привычная муравьиная возня. Про него сразу забыли.

— Ну, что вам, трудно, что ли, отвлечься и перепарковать машину? — громко настаивал он. — Имейте же совесть! Это займет пару минут, я готов за вас постоять в очереди. Мне действительно очень надо. Поймите — вопрос жизни или смерти.

Посетители вовсе перестали обращать внимание на перекошенного мужика с поднятой рукой, только зона отчуждения вокруг него, куда не заходили покупатели, выросла до нескольких метров.

— Люди вы или звери? Нельзя же быть совершенно безразличными к страданиям ближнего! — входил в раж Роман Сергеевич. — Не забывайте, Бог видит каждого из вас, ведет счет добрым и злым делам. Когда предстанете на суд его, что скажет за вас ваш ангел? Не знаете! Нечего ему будет сказать в вашу защиту, и будете гореть в аду. Вечно гореть и корчиться. Когда ваши глаза лопнут от жары, тогда и вспомните, как не хотели уделить минуту ближнему, который, может быть, будет молиться за вас, и именно его молитва станет решающей при вынесении верховного приговора Всевышнего — туда или сюда. Я ведь все равно не уйду, обещаю. Буду ждать хозяина машины и набью ему морду так, что он сам себя потом не узнает. Не говоря уже о его родных и близких.

При упоминании «морды» пара еще молодых, но уже нетрезвых мужчин с интересом подняли головы. Оратор перевел дух и продолжал:

— Ненавижу вас всех, равнодушные и жестокие люди! Вас, которые с легкостью переступят через погибающего человека, голодного ребенка, ищущую сострадания женщину. Сегодня вы отворачиваетесь от ближнего, завтра Бог отвернется от вас. Никто не протянет вам луковицу, и сонмы других грешников увлекут вас в бездны адских тенет. Вспомните, как у Экклезиаста: «Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные». И еще… Что вам?

— Мужчина…

Оказывается, его несколько раз окликнул подросток, который успел выйти на улицу и вернуться.

— Мужчина! «Ровер» уехал уже. Тетка в химчистку ходила.

— Как уехал?

Выскакивая, он отметил, что поддатые молодцы, обладатели таких же, как у него, больших и голодных кулаков, надвигались на него со своими пакетами. В их глазах он успел прочитать решимость и веселый азарт.