— Очнулись? — хмуро спросил следователь и боком присел в ногах пострадавшего. Роман Сергеевич уловил запах спиртного. — Говорить можете?

— Да, могу. Что с вами? На вас лица нет.

Токарев молча отвернул голову направо и вверх. Было видно, как он решает, сказать или нет. Решил сказать.

— Алексей Николаевич, — начал следователь и вдруг поперхнулся. Капельки заискрились в уголках его глаз. Он натужно сглотнул, снова отвернулся, чтобы скрыть слезы. — Солнцев погиб.

— Простите, я не знал его. Мне очень жаль. Извините… — виновато зачастил Свекольников.

— Вы-то тут при чем? — повысил голос следователь. — Что вы все — «простите» да «извините»…

Он замолчал, подбирая слова. Потом тихо заговорил, ни к кому не обращаясь:

— Нина не знает еще. Она думает, что он выпивает, что сидит у меня с Кривицким и отмечает праздник, заодно день моего отстранения от службы. Подбирает, наверное, слова, чтобы отругать его как следует, когда вернется, — он провел ладонью по глазам и грустно усмехнулся, каждая фраза отделялась тяжелой паузой. — А он больше не вернется. И слова уже не нужны. Такие слова… Никакие слова… Три пули, каждая несовместимая с жизнью, а ему на пенсию через три недели было. Я не смог ему глаза закрыть, будто, пока глаза открыты, он не совсем умер, может подняться. Одумается и продолжит жить. Никто же не знал, бронежилетов не брали с собой. Его уже увезли в труповозке. Вместе с этим бандитом. Машин не хватает, впору трупы грузовиками вывозить. Все-таки он его догнал. Как теперь Нина? У него две девочки. Знаете, как они любили друг друга? Как в жизни не бывает, — он снова вытер глаза. — Она проснется через несколько часов, а ей скажут: «Алексея Николаевича, вашего мужа, больше нету, гражданочка, не ждите. Продолжайте теперь без него». Но пока он для нее живой. Только пока. Несправедливо!

«Несправедливо, — эхом отразилось в голове Романа Сергеевича. — Я живу, сам не знаю зачем, к загробной жизни готовлюсь, а он погиб. Очень хотел жить и погиб в бою».

— Всех взяли? — спросил Свекольников.

Токарев зло сверкнул глазами.

— Один убит, двое ушли. Один из двоих ранен в ногу. На вашей машине уехали, вернее, на машине Сергея Пронина. Найдем! В УАЗе четыре тела запакованы. Рассказывайте всё, что знаете. Дорога каждая минута.

— Товарищ следователь, — вмешалась женщина. — Он…

— Он будет рассказывать, — жестко оборвал Токарев и с ненавистью посмотрел на фельдшера. — Он хочет и будет рассказывать.

— Конечно, не волнуйтесь, доктор, я в порядке. С чего начать?

— С начала. И давайте без религиозных отступлений и прочей чепухи. Отложите всю теологию и софистику на потом. Наша задача — задержать преступников. Ваш долг — нам помочь.

— Только прежде один вопрос, — робко сказал Роман Сергеевич.

— Да?

— Там со мной был котенок, его надо найти, иначе он погибнет.

— Котенок?

— Маленький.

— Маленький, — повторил Токарев, скрипнул зубами, но сдержался. — Поищем вашего котенка.

Он набрал номер в телефоне.

— Гена, посмотри, тут где-то котенок должен быть.

— Кеша! — вставила женщина.

Токарев посмотрел на нее, как на идиотку.

— Найди — и сюда его. В скорую. Все равно гильзы ползаете собираете. Выполняй! Спроси Кешу, если что, — потом повернулся к Свекольникову. — Рассказывайте пока. Найдем мы его, не переживайте. Пусть живет, в самом деле. Сегодня больше погибших не будет.

К месту происшествия всё прибывали и прибывали автомобили со спецсигналами. Участок Московского шоссе празднично светился синими и красными переливающимися огнями.

* * *

Скорая помощь уже ехала, а Роман Сергеевич все говорил. Он путался и сбивался, пытаясь все время съехать в рассуждения, оправдывающие его действия и бездействие, но следователь обрывал его, возвращая к фактам. Время от времени он перебивал рассказчика фразами: «Почему же вы мне-то ничего не сказали? Надо было сразу прийти ко мне или позвонить». Он сокрушенно качал головой, слушая, как Свекольников выследил доктора Андриановского в районной поликлинике, как подслушивал разговор в сауне, где Баженов и Комедия обсуждали следующее преступление. Про нападение неизвестного киллера в больнице он знал все, кроме того, что тот представился Юрием Чаусовым. Завершили рассказ воспоминания о событиях минувших суток, которые добавили к списку подозреваемых парня с прижатой правой рукой, похожего на того убийцу, который приходил в больницу, нотариуса Пикуло, а также адрес, с которого вывозили трупы.

— Сможете помочь составить фоторобот?

— Кого?

— Иннокентия вашего, мы же теперь его разыскиваем всем отделом! — Токарев резко мотнул головой. — Комедии! Кого же еще? Судя по описанию, вашего больничного знакомого мы сегодня застрелили.

— Смогу, я хорошо его запомнил. Если что, вам поможет Серега Пронин, он его видел чаще и еще лучше. Если надо, я попрошу. Он работает банщиком на…

— Знаю, кто он. Не пойдет. Никого привлекать не будем, чтобы не спугнуть.

— Да-да. Как я сам не догадался?

— Что же получается? — задумчиво заговорил Токарев. — Врач районной поликлиники, принимающий пенсионеров, и тот нотариус Пикуло связаны с убийцами? Есть еще милиционер Баженов и неизвестный уголовник Комедия. Плюс убитый мокрушник. Добавим к этому Марию Горлову, Ярослава Грицая и Эдуарда.

— Какого Эдуарда? — вздрогнул Роман Сергеевич.

— Вашего. Хотя, скорее всего, он к убийствам непричастен.

Телефон Токарева зазвонил.

— Что, Гена? Нашел? Хорошо, вези его в адрес Свекольникова. Да, он от госпитализации отказывается.

Роман Сергеевич часто закивал, с улыбкой засматриваясь в окно. Кеша нашелся и едет к нему.

— Я отлично себя чувствую.

Автомобиль затормозил.

— Приехали! — крикнул водитель.

— Вы уверены, что вам не надо в больницу? — вяло переспросила фельдшер.

— Все верно, я же подписал отказ. До свидания, спасибо, что подвезли.

— Не за что, — губы Токарева исказила улыбка отвращения. — Жду вас завтра в отделе для дачи показаний.

— И составления фоторобота, я помню. Буду обязательно.

Когда скорая уехала, Роман Сергеевич зачерпнул большую порцию снега и намазал им лицо. Колючая, холодная белая крупа неприятно царапала кожу и почти не таяла. Произошедшее казалось невероятным. Страшные, дикие события затянули его в какую-то небывалую, невозможную историю. Мир перевернулся, опрокинулась жизнь. Он оттирал кровь с одежды, нанося снег и сбивая его. Под тусклым фонарем пятна обнаруживались плохо, Свекольников снял пуховик. Вот пятно, еще одно, и на джинсах. Грязные ошметки летели во все стороны. Ему хотелось откинуть от себя приставших демонов, вернуться в мирную, спокойную жизнь. Зачем Эдик приехал к нему? Зачем он сам приехал сюда? Они не виделись много лет, и ничего. Никто же его не искал, не спрашивал. Он сам засунул голову в кипящий котел. Однако вместе с малодушными переживаниями душу освежало понимание совершенного подвига.