А где Соллей? О, оказывается, тоже рядом, и тоже глазеет на дремлющего в бассейне дракона.

– Приступим. – Скьёльд, творя какие-то пассы, поплыл над поверхностью воды, роняя из рук тёмный порошок.

– Это семена, адата, – услыхала Гелерра. – Семена самых разных растений, помогающих исцелению. Наши чары не подействуют на дракона; однако магия зелёных растущих созданий, магия великой Ялини – она поможет.

– Магия великой Ялини? – озадаченно повторила Гелерра.

Она впервые услыхала здесь, во владениях Кора Двейна и его родни, имя одной из Молодых Богинь, вдобавок давным-давно сгинувшей без следа.

– Ученица великого бога Хедина ничего не слышала о Ялини?.. – начала было Соллей и тотчас остановилась, заметив сдвинувшиеся брови гарпии. – Прости, адата. Конечно, ты знаешь, кто это. Знаешь, что родня её, Молодые Боги, Ямерт и остальные, давно пали от руки Хедина и его брата Ракота. Низвергнутые в ничтожество, они влачатся теперь где-то неведомыми путями Упорядоченного: бессильные, бледные тени тех, кем они были когда-то. Но Ялини избрала иной путь. Она не стала воевать с Новыми Богами. Вместо этого она пыталась просто помочь тем, кто нуждался в помощи, – волшебница перевела дух. – Лекарственные растения, источники целебных снадобий, попечением светлой Ялини распространялись по мирам, и с ними распространялось – в секрете, лишь среди посвящённых – её учение.

Адата слушала со всевозрастающим удивлением. Ни о каких «учениях Ялини» она и слыхом не слыхивала. Конечно, тайных культов и орденов в Упорядоченном было куда больше, чем бесчисленных миров, но всё-таки, всё-таки…

Или бог Хедин пропустил мимо ушей ещё и такое?

Или маг Скьёльд и в самом деле учился у Молодой Богини?

Или колдунья лжёт с какими-то целями?

Сам чародей не ответил – слишком был занят разбрасыванием семян и творением каких-то чар, распознать которые Гелерра не могла, только чувствовала резкие толчки силы.

– Увы мне, – продолжала меж тем Соллей, – ни я, ни мой брат, мы никогда не встречали Хозяйку Зелёного Мира. Скьёльд учился сам, знания собирал по крупицам; свитки в заброшенном храме, спасённая от сожжения перепуганными глупцами библиотека… Мне никогда не хватало терпения. Зато, – она слабо улыбнулась, – я разбираюсь в демонах.

Гелерра улыбнулась в ответ, и тоже слабо. Память о боли была ещё слишком свежа.

Меж тем рассыпанные Скьёльдом в воду семена дружно лопнули, начали расти, удлиняясь и извиваясь, словно змеи, изумрудные, шафранные, горчичные, малиновые стебли. На поверхности заколыхались широкие листья, то сжимавшиеся, то раскрывавшиеся, словно человеческие лёгкие. Дракона Сфайрата обвила настоящая живая паутина, отростки проникали в раны, иные тотчас жухли, съёживались и отпадали, опускаясь на дно.

Однако следить за этим долго не получилось – растения сплетались всё гуще, листья, словно у кувшинок, затянули всю гладь бассейна, скрыв мощное тело дракона от любопытных взглядов.

– Это займёт немало времени, красавицы, – Скьёльд слегка задыхался, лоб меж бровями и тюрбаном блестел от пота. – Хотел бы я знать, где наш пациент встретил таких… противников. Сестра! Начинай, черти малый круг, все звёздные символы излечения и здоровья, все! Адата Гелерра! Ты крылата, держись в воздухе над бассейном, как только увидишь где-то разрыв в поросли – забрасывай семенами!.. Мне нелегко разом и левитировать, и творить излечивающие заклятия.

Гелерра торопливо кивнула.

Начиналась настоящая работа.

* * *

Матфей Исидорти никогда ещё не видел Межреальность воочию, странствуя по ней в одиночку, словно настоящий могучий чародей, кому уже тесно в пределах одного-единственного мира. Сейчас он шагал по тропе, которая вела словно бы через сказочный разноцветный лес; по его ощущениям он оставил позади, наверное, пару лиг; на самом же деле, как объяснила Царица Ночи из своей «лампы», от замка Кора Двейна его уже отделяли неизмеримые бездны пространства.

«Ты замечательно придумал с этим устройством, – журчал в его ушах голос Царицы, мягкий, ласкающий, таящий в себе обещание и намёк. – Мы не оставляем следов. Меня Кор Двейн смог бы учуять, но тебя – нет. Прекрасно, мой Матфей, просто прекрасно!..»

Исидорти помалкивал или отвечал односложно. Царица вела его уверенно, и не просто вела – открывала дорогу там, где только что высились непроходимые заросли такого вида, что в них Матфей бы не полез, даже если б за ним гналась целая орда приснопамятных демонов (из-за интереса к каковым он в конечном итоге очутился именно там, где очутился), или где распахивалась внезапная бездна, или где в густом тумане шевелилось нечто, неприятно напоминавшее длинные щупальца или, может, клубок огромных змей.

«Мы хорошо идём, у тебя лёгкая поступь».

«Что это значит, госпожа?»

«Хм-м-м… как бы объяснить… иных смертных в Междумирье приходится удерживать, словно утопающего на поверхности воды. А ты, если можно так выразиться, плывёшь сам, едва оказавшись тут. Талант не скроешь, дорогой мой, нет, не скроешь!..»

Слушать это было, конечно, приятно. Однако, с другой стороны, могущественная Царица Ночи – пленница внутри его устройства, и без посторонней помощи оттуда не выберется.

Да и с посторонней тоже. Сам-то он, Матфей Исидорти, конечно, за постороннего никак не считается.

«Нам осталось совсем недолго. Сейчас уже не до секретности, нам надо добраться до моей родни. Кор Двейн, даже если что-то заметит, уже ничего не успеет сделать».

«Отрадно слышать, госпожа».

«Не бойся, дорогой, – в голосе Царицы послышался нежный укор. – Конечно, ты опасаешься. Моя родня, мы – могущественные сущности, мы не люди, не эльфы, не гномы…»

Да уж, что не гномы – это точно. Матфей видел в замке альбомы с изображениями гномьих женщин в их изначальном, так сказать, виде.

Зрелище это способно было лишить любовной страсти даже самого распалённого охотника за юбками.

«Ты боишься, что мы тебя обманем. Но посуди сам, зачем нам это? Именно потому, что мы не люди, не гномы и не эльфы, нам нет нужды в обычных способах, э-э-э, „смывать обиду“ или что-то в этом роде. Ты получишь свою награду, Матфей. Не сомневайся. И потом сможешь делать всё, что захочешь. Моя свобода дорого стоит, очень дорого. Захочешь – так прикупишь себе какое-нибудь небольшое, но симпатичное королевство и будешь жить-поживать. Долго-долго. Весело и со вкусом…»

«Разве это мне нужно? – подумал Матфей. – Небольшое, но симпатичное королевство? На кой оно мне сдалось? Править горсткой тупых селян, кучкой кичливых нобилей, разбирать их распри, упиваться на пирах и быть не в силах даже поотрубать им головы, ибо это „разрушит мир и спокойствие“! Нет, моя Царица, мне нужно больше, много больше…»

«Щедрость моей госпожи поистине не знает границ. Но ведь королевство – это очень много золота? Да и как его „купить“?»

«Пусть это тебя не волнует. Мы с братьями и сёстрами обо всём позаботимся».