На его фоне вились плотные рои крошечных чёрных точек; Ракот знал, что они означают.

Демоны.

По большей части они оставались тайной для многих и многих обитателей Упорядоченного; они никогда не становились «угрозой Сущему» подобно Неназываемому, и им с Познавшим Тьму, в общем, не приходилось заниматься ими всерьёз; как правило, хватало сил самих смертных или бессмертных, чтобы справиться. В редких случаях было достаточно отправить нескольких подмастерьев.

Сейчас же поднявшаяся туча этих созданий, неисчислимый сонм, кружила над владениями Демогоргона, и от этого мороз шёл по коже, вернее, пошёл бы, оставайся она на тот момент у развоплотившегося Ракота.

Остальное Упорядоченное закрывал от него туман, облака поднявшегося магического шторма, но грозу во владениях Соборного Духа Восставший, напротив, видел слишком даже хорошо.

По всей Вселенной катились волны от поднявшейся бури, и породило её сразу несколько причин.

И разрушенный баланс Источников Магии.

И рвавшийся из своей клетки Неназываемый.

И тёмные пиявки, присосавшиеся к Кипящему Котлу и Источнику Мимира.

И поступок самого Мимира, оставившего свой вековечный пост.

И деяния брата Хедина, который – вдруг со вспышкой внезапной боли ощутил Ракот – собирает силу смертных, верящих в него.

И странное возмущение силы в Восточном Хьёрварде.

Всё смешалось, реки магии выходили из берегов, волны бушевали, старые пути рушились, возникали новые, неведомые дороги, ведущие в доселе закрытые области.

А в самом сердце этого хаоса резало Межреальность воинство обретших свободу душ. Мёртвые вырвались из векового плена, и вёл их мрачный воитель в чёрной броне, с лицом, полностью скрытым глухим шлемом.

Владыка Тьмы мигом ощутил знакомые эманации.

Водитель Мёртвых, Яргохор, соответствовал собственному имени.

Куда он направлял собравшихся вокруг него, Ракот понять не мог, но это тоже было угрозой – поход мёртвых порождал новые и новые волны беснующейся силы, словно режущий океанские воды взбесившийся левиафан, способный топить целые острова.

Сжатие, крайне жёсткое и болезненное, наделило Восставшего способностью видеть и ощущать, какой у него никогда не возникало даже в бытность полноправным Владыкой Тьмы.

Упорядоченное корчилось от боли.

И он, Ракот Восставший, приняв на себе старые регалии, эту боль только усилил.

Оставалось лишь повернуть так, чтобы, как при врачевании, боль сделалась бы спутником излечения.

А для этого ему не следовало покидать это место, во всяком случае, пока.

Пока он не узнает больше.

…Ракот Восставший принимал прежний вид, сохранив даже звякавшие на запястьях кандалы.

Его появление было встречено гробовым молчанием.

– Ваша взяла, – сокрушённо сказал он, низко опуская голову. – Хитро придумали, не уйти… Ну, давайте, говорите, зачем вам всё это понадобилось. И зачем вам понадобился я.

Восторженные вопли, насмешки, хохот и всё прочее, чем сопровождалось его признание, Восставший пропустил мимо ушей.

Он должен понять, что здесь происходит и как Новые Маги дошли до жизни такой.

* * *

Хедин, Познавший Тьму, знал, что на него ведётся охота, что на них с братом Ракотом расставлены многочисленные западни. Враг, может, и не обладал исполинскими силами сам по себе, но был ловок, искусно находил слабые места, заставлял метаться, сам ускользая из-под ответных ударов.

И, конечно, едва ли позволил бы своему тайному убежищу быть обнаруженным настолько простым и даже примитивным образом. Тем более что ещё совсем недавно невозможно было найти никаких следов, что вели к этим загадочным чародеям.

След ложный и ведёт в ловушку, не сомневался Хедин. Однако мы пойдём всё равно, и рано или поздно захлопнется уже наша собственная западня.

Армия шла, по его собственным меркам, неспешно, и росла по дороге. Над мирами поднимались стяги Познавшего Тьму, и сам Хедин ощущал, как всё труднее удерживать в повиновении копящуюся и требующую выхода силу от веры смертных.

Они жаждали боя, возле Обетованного им достались лишь крохи с пиршественного стола.

Но битва всё не наступала, лишь мелкие да мельчайшие стычки в новых мирах, где утверждался «закон великого Хедина» – всегда находились безумцы или фанатики, а порой и Древние Боги, из тех, что покинули свои норы, ощутив возвращение прежней мощи.

На удивление тихо было в окрестностях Асгарда Возрождённого. Там тоже ощущалась скопившаяся сила, но её скрывало искусно наброшенное покрывало чар. Познавший Тьму заставил себя не думать о ней, как и об исчезнувшей там Сигрлинн.

Старый Хрофт приковал к себе достаточно чужих сил.

…И настал час, когда Познавший Тьму собственными глазами увидел парящий в Межреальности замок на плоской вершине летучей скалы, так напоминавший его собственный, сгинувший в зелёном пламени.

Иаххарра, маленькая чародейка, подняла на него глаза.

– Это здесь, великий бог Хедин. Я исполнила обещанное.

Да, она не лгала. След вёл именно сюда. Замок был, несомненно, приманкой, и приманкой настоящей. Устроившие капкан понимали, что обмануть Познавшего Тьму пустышкой куда как нелегко.

В замке и вокруг него сила прямо-таки кипела. Искусно замкнутые на него магические потоки позволяли его хозяевам многое, очень многое, заставляя вспомнить Замок Всех Древних в годы расцвета хединского Поколения. «Гвоздь, соединявший пласты реальности» называли его; и здесь неведомые строители пытались возвести нечто похожее.

До известной степени им это удалось.

Ценный приз, очень ценный. Сделано всё, чтобы убедить врага – вот он, поистине лакомый кусок.

И потому Хедин медлил. Его армия разворачивалась, невольно напоминая, как они с Ракотом добивали осаждённый Брандей; к сражению всё готово, однако команды на приступ всё не поступало и не поступало.

Здесь, в месте силы, Познавший Тьму вновь ощутил ту невозможную, немыслимую связь с самим собой, оставшимся в бездне Неназываемого.

…Ощутил то страшное бесконечное падение, всё длящееся и длящееся, сквозь пространство ужаса, где крошились и распадались достигшие сингулярности души, и возрождались вновь, но уже в совершенно ином виде, там, за пределами чёрной сферы.

Однако поток душ прекратился, остановились плывшие к бездне миры, и лишь немногие царства мёртвых продолжали рушиться; по сравнению с бурным потоком душ теперь в пропасть Неназываемого сочился жалкий ручеёк.

Остальное было собрано им, Хедином. Он увлекал их за собой, вниз по бесконечной спирали, и должен был любой ценой, но разорвать эту бесконечность.