– Почему все эти провозглашальщики только и знают, что «срамные уды» обличать, а, Роб? Сколько миров повидал – всюду одно и то же…

Младший половинчик, однако, остановился возле оборванного и нечёсаного человека в длинном сером балахоне. Руки скованы, правда, видно было, что вериги нетрудно снять.

– Покайтесь! – вновь пронзительно завопил он. – Ибо сказал Спаситель наш, на столбе муку смертную принимая, что грядёт он в день последний, в день судный! И воздаст всем по делам их, и грехов никому не спустит! Смерть вечная и пытки вечные уделом неверных и нечестивых станут, покуда не истлеет сам мир! Праведных же Спаситель уведёт отсюда, к блаженству неведомому, где ни горя, ни печали!..

– Ну и чего застыл-то? – на родном языке прошипел Фредегар на ухо товарищу. – Не слыхал этих безумцев, что ли? Во всех мирах, куда Спаситель заглядывал, да окончательно ещё не спас, их хватает.

– Тихо! Не мешай! – вдруг отрезал Роб.

– Покайтесь, глаголю вам! – набрал в лёгкие воздуха этот то ли монах, то ли проповедник, то ли просто уличный юродивый, каких хватало в Хедебю. – Грядёт уже Спаситель! Как есть грядёт!..

– Какой ещё спаситель, что ты несёшь, мразь! – проповедника грубо пихнули в спину; троице подвыпивших эльдрингов (ходить по рынку трезвыми они, похоже, вообще не имели привычки), видать, наскучили его вопли. – Иди в другое место орать!..

Половинчики переглянулись.

– Постой…

– Как же так…

– Ведь Спаситель…

– Ещё не приходил…

– В Хьёрвард! – закончили они хором, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами.

Когда ты – Владыка Тьмы и битва близится к неизбежной победе, можно позволить себе толику благородства вкупе с милостью к павшим. Так воевал Ракот Восставший в те далёкие дни, когда его армии бились с ратями Молодых Богов; так он поступил и сейчас, когда ясно было – быкоглавцам не выстоять против его Тёмных Легионов.

И ошибся.

Его противник, судя по всему, прекрасно его изучил, заготовив тщательно рассчитанную ловушку, в каковую Ракот и угодил.

Ловушку, которую невозможно было создать, не зная, как именно закончилось его Восстание.

Каким образом Молодые Боги могли пленить Истинного Мага, сущность, способную принимать любой облик, какой только пожелает? В чём был их секрет, как им удавалось удерживать его, Властелина Мрака, сперва в заточении, а затем – развоплощённым на Дне Миров?

Какие силы пришлось пустить им в ход, из каких почерпнуть источников? Как они придали им форму? Как удерживали долгие-долгие столетия?

…Знакомое ощущение сдавленности, стеснения, невозможности «распрямиться» – едва только их падение кончилось. Они пробили слои реальности, и это вновь донельзя неприятно напомнило его последнее падение – когда Ямерт самолично сбросил его в раскрывшуюся под Обетованным пропасть.

Пропасть, что вела до самого Дна Миров.

Вот и сейчас – ни зрения, ни слуха, ни ощущения свободно текущей силы. Лишь стеснённость да зелёная круговерть в глазах.

Стеснённость, но не путы.

Мир вокруг был лишён вещественности, плоти, осязаемости. Сила текла, но слабо, неровными и неверными толчками, слишком тонкая, проскальзывающая, подобно ненадёжным шпагатам, за которые тщетно пытается уцепиться висящий над пропастью.

«Поединщик» исчез. В какой-то миг он ещё был рядом с Ракотом, а в следующий его уже не стало.

Впрочем, исчез не только он. Исчезло и тело Ракота, могучее тело Повелителя Тьмы; он сделался, как в злой день суда Ямерта, нагой идеей, «истинным Истинным Магом», не нуждающимся в материальной оболочке.

Движение было ограничено тоже.

Прежний Ракот Восставший начал бы буйствовать, проверяя на прочность свою клетку (собственно, именно так он и поступил, угодив в плен); нынешний же лишь пожал отсутствующими плечами, стягиваясь в точку, в мельчайшую единицу пространства.

«Брат Хедин учил меня терпению. Что ж, посмотрим, хорошо ли усвоен урок».

Он сжался, приведя к полному молчанию свои собственные мысли, лишь впитывая и вбирая в себя неверные капли силы, отрезать от которых полностью его всё же не смогли.

Устроители западни были хитры, но слишком уж уповали на старые проверенные методы.

Неужто развесёлая компания на «Я», о которой не было слышно столько эонов, наконец-то обнаружила себя?

Познавший Тьму обрадуется.

Нет, Ракот не беспокоился за свои Легионы и за Обетованное. Они выиграли битву, его солдаты раздавят остатки быкоглавцев.

Трогвар не даст случиться иному. Священный Урд в полной безопасности.

А пленители к нему явятся сами.

…Он не ошибся. Мир вокруг дрогнул, серая плотная мгла, где не было ничего, и даже самой мглы, являвшейся лишь иллюзией, расходилась, обретая формы, воплощаясь и материализуясь.

Воплощался и сам Ракот, против собственной воли. Вернее, он мог бы начать сопротивляться, но пока это было… преждевременно.

Из ничего вновь соткалось привычное ему тело. Связь с Кипящим Котлом ослабла, и Восставший принял всегдашний свой облик высокого и мощного черноволосого варвара с яростно-синими глазами.

Предчувствия его не обманули – вокруг материализовались стены тюремной камеры; на запястьях и щиколотках поблёскивающие синевой цепи.

Ракот подавил усмешку.

Они не в силах придумать ничего нового.

Зазвучали голоса; звуки их раздавались откуда-то сверху, однако Новый Бог не торопился вскидывать голову, он просто слушал.

Голосов было много, мужских и женских, и он был уже готов услыхать властный баритон Ямерта, рычащий бас Ялвэна, тонкий и резкий, словно порывы ветра, глас Ямбрена, но нет, он никого не мог узнать.

Знакомо оказалось нечто иное.

Язык говоривших.

Короткие всплески силы, сопровождавшие каждое слово. Они не пользовались обычной звучащей речью, во всяком случае, сейчас.

Однако себя выдали сразу, хотя и пытались скрыть собственную сущность. С былым Ракотом они, может, даже бы и преуспели; но не с Новым Богом.

Давным-давно ему уже довелось переведаться с ними.

Восставший шевельнулся, зазвенели цепи. Он сделал вид, что пытается их разорвать.

– Нет нужды, – раздался женский голос, резкий и властный. – Мы приняли меры, Ракот.