— Значит, ты по мне скучал? — сказала она, начиная гладить рукой его грудь.

Алекс оттолкнул ее руку.

— Мэри, что ты себе позволяешь? Я привел тебя сюда, чтобы сказать, чтобы ты прекратила эти глупости, пока моя жена не заметила.

— Честно говоря, мне показалось, что твоей молодой жене все равно.

— Глупости! — возразил Алекс, хотя он уже и сам начал в этом сомневаться. — Она просто не демонстрирует свой интерес так явно, как некоторые.

Мэри непринужденно засмеялась:

— Да, ты прав, разумеется.

— Я хочу, чтобы ты сейчас ушла домой и больше не возвращалась, — тихо сказал Алекс.

— Так когда ты хочешь со мной встретиться?

— Говори тише! — прошипел Алекс. — Ты меня не поняла. Я теперь женатый человек, и я не собираюсь заводить с тобой интрижку. Да и ни с кем другим.

— Ты знаешь, что говорят о хороших намерениях? — спросила Мэри с ехидной улыбочкой. — Они далеко заводят.

— Мэри, я серьезно! Не хочу причинять тебе неприятностей, но если не прекратишь свои выходки, пеняй на себя.

Она засмеялась и прильнула к нему.

— Я создана для проблем.

Алекс взял ее за плечи и оттолкнул от себя.

— Мэри, я тебя предупредил. Забирай своего мужа и уходи домой.

Алекс оставил ее одну в темном внутреннем дворе, а сам повернулся и пошел, сердито топая, вверх по лестнице. Он не мог понять, что он раньше находил в этой женщине.

Глинис была уверена, что все в зале тайком смеются над ней. Некая Мэри весь вечер бросала красноречивые взгляды на Алекса, подмигивала ему. Может быть, муж этой Мэри был полуслепым, но у Глинис со зрением было все в порядке. Когда Мэри и Алекс оба исчезли, гордость должна была удержать Глинис от того, чтобы последовать за ними, но она просто не могла оставаться на своем месте. Ей нужно было знать наверняка, что Алекс действительно пошел встретиться с любовницей на вторую ночь после свадьбы. Глинис вышла в холл — там никого не было. Ее сердце болезненно сжалось в груди. Боясь, что Алекс ушел с этой женщиной, она все же хотела, чтобы ее предположение оказалось ошибкой. Она говорила себе, что не нужно судить Алекса, не увидев его с этой женщиной воочию. Из холла можно было выйти только двумя путями: или наружу, или подняться наверх, в спальни.

Обнаружить их обоих в спальне — это было бы выше сил Глинис, поэтому она, стараясь не издать ни звука, выскользнула через дверь наружу. Осторожно притворяя за собой дверь, она услышала в отдалении голоса. Она пошла на звук и спустилась по ступеням к углу замка. В приглушенном мужском голосе Глинис узнала голос Алекса. У нее упало сердце. Он говорил слишком тихо, и она не могла разобрать слова, но голос женщины слышался вполне отчетливо.

— Так когда ты хочешь со мной встретиться?

Этого не может быть! Глинис крепко зажмурилась и несколько раз вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Теперь ей нужно было как-то вернуться обратно, чтобы при этом никто не заметил, что она чувствует себя как выпотрошенная рыба.

— Я создана для проблем.

Это было последнее, что Глинис услышала. Слова Мэри еще долго звучали у нее в ушах, пока она на непослушных ногах поднималась по лестнице к двери.

Теперь Глинис знала, какие они, «обычные женщины Алекса», — Мэри такая. Мягкая, доступная, провоцирует мужское желание. «Женщина, созданная для проблем».

Вернувшись в зал, Алекс обнаружил, что место его жены пустует. Он спросил у матери:

— Где Глинис?

— Она сказала, что Сорча выглядит усталой, и повела ее наверх. Я ей говорила, что с удовольствием возьму девочку с собой, но Глинис об этом и слышать не хочет.

«Проклятие! Проклятие! Проклятие!»

— Тебе нельзя уходить вслед за ней, когда у нас столько гостей, — прошептала мать.

— Мама, это ты их пригласила, так что можешь сама их развлекать.

Алекс встал и, не оглядываясь, вышел из зала. По лестнице он взлетел, перескакивая через две ступени. Он ожидал, что Глинис укладывает Сорчу в постель или рассказывает ей сказку на ночь, но в комнате было темно.

— Глинис, я же знаю, что ты не спишь!

— Тсс, ты разбудишь Сорчу, — раздался из темноты ее голос.

— Тогда давай выйдем, нам нужно поговорить.

— Мне нечего тебе сказать, — возразила Глинис. — Сорча со мной в кровати, так что ты можешь устраиваться на полу.

— Я прошу прощения за вчерашнюю ночь, — сказал он, понизив голос. — Я хотел наверстать упущенное сегодня.

— Со мной и с кем-то еще?

— Глинис, зря ты так, я этого не заслужил. У меня даже не было времени что-нибудь натворить, даже если бы я хотел — а я и не собирался.

— Я тебе не верю, — холодно возразила Глинис. — И я не хочу сегодня об этом говорить.

Алекс пытался ее вразумить, но это было все равно что вычерпывать море ведерком. В конце концов, ему надоело разговаривать в темноте с самим собой, и он лег на холодный пол и завернулся в свой плед. Алекса подмывало сказать, что в этом доме есть и другие постели, в которых его охотно примут, но он придержал язык, вспомнив о бурных ссорах между его родителями. В эту ночь его самым сокровенным желаниям точно не дано было осуществиться.

Алекс долго ворочался на твердом полу, но потом все-таки заснул, а когда внезапно проснулся, комната была залита солнечным светом. Он сел и увидел, что кровать пуста.

И вот на второе утро своей женатой жизни он снова пошел искать свою жену. Когда он проходил через зал, из-за ширмы выглянула его мать.

— Приведи своего отца! — потребовала она. — Мне нужно поговорить с вами наедине.

Меньше всего Алексу сейчас хотелось оказаться между отцом и матерью. Чего там они еще не поделили?

— Мама, позже. Ты не видела Глинис?

— О ней мне и нужно с вами поговорить, — сказала мать. — Алекс, это важно, поэтому пойди и приведи отца. Сейчас же!

Отца Алекс нашел в его спальне. Редкий случай, он был один. Вскоре все трое сидели в зале за небольшим столом, скрытым за ширмой. Алекс скорее предпочел бы вариться в кипятке, чем сидеть с ними двумя в тесном пространстве, но что было делать? Его отец откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и спросил тем резким тоном, который специально приберегал для матери Алекса:

— В чем дело, Мораг?

Мать Алекса открыла было рот, чтобы закричать на него, но потом с видимым усилием сдержалась.

— Фергюс, ты должен убрать из этого дома всех женщин, с которыми наш сын когда-либо спал.

Это ошеломляющее заявление мать Алекса произнесла спокойно и рассудительно, словно сообщала, что у них кончилась соль или что им нужна еще одна бочка вина. Алекс и его отец переглянулись, но оба были так ошеломлены, что не произнесли ни слова.