Он смотрел на них, и в нем разгоралось любопытство с примесью ревности. Но прежде чем он начал это обдумывать, зазвонил телефон на длинном низком столике перед окном.

Не сводя глаз со сцены внизу, Коул протянулся руку и снял трубку.

– Ранчо Броукен-Бар.

– Коул? Это я, Джейн. Тебе известно, сколько времени я пытаюсь до тебя дозвониться? Что, ради всего святого, у вас происходит?

Он снова посмотрел на часы. В Лондоне было возмутительно рано.

– Джейн? Какого…

– Я узнала новости. – Сестра перешла на визг. – Почему ты мне сразу не позвонил?

– Я собирался. Я…

– Я же говорила тебе, чтобы ты остерегался этой женщины. Я предупреждала тебя, что она им манипулирует, оказывает ненужное влияние. Это чревато уголовными обвинениями, ты об этом знаешь? Эксплуатация старого и больного человека. И теперь он оставляет ей все это проклятое ранчо? Ты обязан что-то сделать. Ты обязан от нее избавиться.

Коул медленно вздохнул, его взгляд не отрывался от пары, беседовавшей под окном в тени деревьев.

– Откуда ты об этом узнала, Джейн?

– Мне позвонил Клейтон Форбс. Он предложил нам разобраться с этим до папиной смерти, чтобы отец согласился изменить завещание. Потому что если мы этого не сделаем, то потратим целое состояние на длительные судебные тяжбы с этой женщиной. Мы можем навечно застрять в суде.

– Откуда Форбс узнал о том, что папа изменил завещание? – спокойно поинтересовался Коул. Он подался вперед, глядя, как Оливия и Бертон подошли к крыльцу и скрылись под навесом. Коула охватили сомнения, появившиеся вместе с желанием защитить. Его чувства к Оливии становились все сложнее. Он снова вспомнил о газете и приманке, которые Бертон оставил в офисе. Случай приобрел зловещую окраску в свете того, что Коул теперь знал об Оливии.

– Я не знаю, откуда он узнал. Думаю, ему сказал один из служащих.

Коул неожиданно вспомнил слова Адели, стоявшей в чулане под лестницей.

«Ты должен найти способ избавиться от нее…»

Мысли перескочили на то, что экономка сказала чуть позже, передавая ему ключи от «Доджа».

«Продажа ранчо принесет большую выгоду всему району… Ходят разговоры о новом проекте. Это всего лишь предложение, но здесь будут дорогостоящие участки земли и коммерческие предприятия. Появятся рабочие места, туристов будет больше…»

В душе Коула зародились подозрения. Адель стояла на пороге библиотеки с подносом в руках. Она слышала, как отец сказал, что оставляет все ранчо Оливии.

– Это не имеет никакого отношения к Форбсу, Джейн. Это не его дело.

– Еще как имеет. И к нам тоже. Если мы не унаследуем собственность, то продажа не состоится. Не будет финансирования нового строительства… Как и аванса, впрочем. Ты понимаешь, какая серьезная сделка поставлена на карту?

Пальцы Коула сжали телефонную трубку.

– Форбс ищет финансирование для еще не состоявшейся сделки?

– В его распоряжении наше письмо, в котором мы согласились вести добровольные переговоры о продаже. Это можно представить в банке как гарантию. Господи, Коул, ты не принимаешь это всерьез? Ты хотя бы понимаешь, насколько это серьезно? Ты представляешь, сколько денег мы сможем на этом заработать?

– Может быть, я больше не хочу продавать ранчо, Джейн.

Мертвая, оглушительная тишина.

– Коул? – Голос сестрицы дрогнул. Джейн откашлялась. – Ты все портишь.

– Я не спешу. Мне некуда ехать на данный момент.

Опять молчание.

Когда сестра заговорила снова, ее голос изменился.

– Ты подписал тот документ. Мы оба его подписали. У меня есть знакомые юристы и в Британии, и в Канаде. Это обещание.

Коул выругался про себя. Ему нужно поговорить с Форбсом и с адвокатом, выяснить, как выкрутиться из этой ситуации.

– Послушай меня. Если ты сейчас попытаешься соскочить, я подам на тебя в суд. Мы с Клейтоном оба это сделаем. Мы опротестуем в суде законность папиного нового завещания. Клейтон устроит тебе и Оливии судебный кошмар. Процесс разорит вас обоих. Обещаю тебе.

– Боже, Джейн, ты только послушай себя.

– Вот только не надо меня учить. Нам с Тодди очень нужны эти деньги. Я… Это долгая история. Нам необходимо это наследство. А вот тебе ранчо совершенно ни к чему. Ты никогда не хотел иметь с ним ничего общего.

Коул подумал об Адели и ее муже с ничтожной пенсией по инвалидности. Джейн нужны деньги. Клейтон Форбс по горло увяз в авансовом финансировании. А городу Клинтону и окрестностям обещаны рабочие места и туристы.

Мечты скольких людей зависят от продажи Броукен-Бар и обещанного нового строительства?

Коул подумал об Оливии.

– Мне нужно позвонить. До свидания, Джейн. – Он повесил трубку.

Теперь Коул был готов провести свою границу на песке. Что бы его отец ни сделал с этим ранчо, Форбсу оно не достанется. Только не при жизни Коула. Это было делом принципа. Раньше Коулу было плевать. Теперь ему не все равно. Это ранчо относилось к Резерву сельскохозяйственных земель. По закону, на нем можно было заниматься только фермерством. Строительство невозможно без разрешения правительства. И Коулу вдруг стала нестерпима мысль о том, что ранчо распродадут по кускам.

Возможно, все дело в его давнишней неприязни к Форбсу. Или в Оливии. Коул пока ни черта не понимал, но в нем зажегся прежний огонь. И это ощущение ему понравилось.

В ноутбуке, стоявшем на зарядке, Коул нашел домашний телефон Клейтона Форбса и набрал его. Звонок сразу переключился на голосовую почту.

Коул оставил сообщение:

– Форбс, это Коул Макдона. Я вернулся в Броукен-Бар. Наша сделка не состоится. Нам нужно поговорить.

Почти сразу после того, как он положил трубку, телефон в библиотеке зазвонил. Это был Форбс.

– Коул! Добро пожаловать домой, приятель. Я слышал…

– Послушай, не стоит сотрясать воздух, сделки не будет. Во всяком случае, с моей стороны. Мне все равно, о чем вы там договорились с Джейн, но, если мне достанется хотя бы часть ранчо, продажи не будет.

– Ладно тебе, Макдона. Не кипятись. Послушай. У меня есть документ, составленный моими юристами. И…

Разговор прервался.

– Алло?

Тишина.

Коул постучал по рычажкам аппарата.

– Форбс, ты меня слышишь?

Телефон «умер».

Коул быстро перешел к телефону в кабинете отца. Гудка тоже не было. Должно быть, что-то случилось с телефонным кабелем. Ветер дул все сильнее, бил ветками по окну библиотеки. Ставня ритмично стучала. Приближался буран, а они потеряли связь с внешним миром. Коул посмотрел в темноту за окном.